Прядка с Изумрудного моря (ЛП)

Прядка выскочила за Фортом в коридор, хотя ей ужасно хотелось вернуться к записям. Что за глупости. У нее нет формального академического образования; ее обучение ограничивается чтением и арифметикой. Какая ученая из мойщицы окон? Будь у нее тяга к исследованиям, она бы поняла это раньше.

Истина же заключается в том, что Прядке просто никогда не попадалась достаточно интересная — или опасная — тема.

Глава 38. Ученица

Вряд ли я стану рекомендовать моря спор к посещению. В Космере есть и более гибельные места, но мало какие из них опасны в столь будничном смысле. В других местах вы умрете под грохот катаклизмов, споры же убьют вас шепотом. Вот вы сидите и читаете интересную книгу, а в следующий миг неудачно вдыхаете пару багряных спор, и ваш череп вдруг превращается в решето.

Такое случается нечасто, но уж когда случается, то кажется гораздо более несправедливым, чем смерть из-за удара молнии или урагана. Природе полагается объявить о себе, прежде чем вас убить. Иначе просто неспортивно.

Впрочем, в морях спор и правда есть на что посмотреть.

Форт отвоевал для Прядки местечко на носу, отослав пару Дагов глазеть за переходом с такелажа. Вечерело. На таком отдалении от лунагри купол Зеленой луны висел за их спинами почти над линией горизонта. Впереди, как зеркальное отражение, выглядывала огромная сфера Багряной луны, а сверху, словно нетерпеливый брат, парило солнце.

Чуть ближе к кораблю зеленые споры постепенно смешивались с багряными. Средняя часть градиента была темно-коричневой. Яркий, искрящийся пурпур впереди напоминал океан крови, словно Багряную луну подбили, а «Воронья песня» шла к ее трупу.

Прядка и не думала, насколько неправильным покажется этот цвет. Изумрудная луна и море в буквальном смысле окрашивали все, что она видела в жизни. Как же страшно покидать все привычное и вступать в это израненное красное море. За ней всегда присматривала Зеленая луна, и Прядка боялась, что исчезнет в тот же миг, как луна перестанет о ней заботиться, пусть этот страх и гнездился лишь в крошечном иррациональном уголке ее души.

Пока они пересекали границу, Форт облокотился о палубное ограждение и поднял свою дощечку:

«Ты ухмыляешься».

— Прости. Просто все это ужасает.

«Ты улыбаешься, когда испытываешь ужас?»

— Раньше такого не бывало. Наверное, мозгу страшно от всего безумия, что творится в морях, и он пытается приспособиться.

Форт потер подбородок, но больше ничего не написал. Он явно размышлял о ее мнимой роли Королевской маски и о том, что она боится спор вовсе не так сильно, как следует. И вновь дело было вовсе не в этом. Она боялась. И в то же время не подозревала, как чудовищно прекрасны эти красные споры. И как трудно покидать Изумрудное море. Новые эмоции, как и новые ароматы, одновременно пугают и опьяняют.

Что еще Прядка так и не узнала бы о себе, не покинь она родной остров? Хуже того, сколько таких же людей, как она, живут в неведении, не имея возможности в полной мере познать собственную суть? Мне редко приходится мириться с более горькой иронией: бесспорно, существовали музыкальные гении с несравненным талантом, которые умерли дворниками, поскольку у них не было ни единого шанса взять в руки музыкальный инструмент.

«Воронья песня» шла прямиком к Багряному морю, пока один из Дагов не закричал с такелажа. Небеса разверзлись, и хлынула смерть.

Прежде Прядка никогда не видела дождя. На ее острове воду добывали из колодцев. Она слышала истории о падающей с неба воде, но дождь всегда казался волшебством, загадкой, сказкой.

Похоже, сказка решила ею полакомиться: дождь ринулся прямо к кораблю. По небу неслась вереница облаков, а за ними в океане взрывался эфир. Багровые шипы вздымались стеной и сталкивались друг с другом с такой силой, что треск слышался издалека.

Прядка зачарованно наблюдала. К счастью, в таких делах Салай было не занимать опыта, и она начала разворачивать корабль еще до того, как капитан отдала приказ. Сильно накренившись на левый борт, они двинулись обратно в Зеленое море.

Дождевая полоса не пустилась за ними в погоню, хотя и промчалась по границе морей, оставляя за собой сцепленные багряные шипы тридцати футов высотой. В конце концов шипы обрушились, и морская гладь снова стала безмятежной. Словно ребенок спрятал разбитую банку с печеньем под стол и думает, что никто ничего не заметит.

— Луны, — выдохнула Прядка. — Что… что, если бы прекратилось бурление? Что, если бы мы застряли…

Форт прочитал на дощечке ее слова и в ответ лишь пожал плечами. Это риск, на который идешь, если путешествуешь по Багряному морю.

Прядка обернулась к юту. Ворона стояла недалеко от штурвала и пила из фляжки. Ее лицо показалось Прядке задумчивым.

Неужели она осмелится двигаться дальше? Когда поблизости носится дождевая полоса?

— Рулевая, — наконец произнесла Ворона, повысив голос, чтобы слышали все. — Будь добра, проведи нас чуть южнее, вдоль границы. Соваться в Багряное море сейчас… неосмотрительно.

— Как прикажете, капитан, — отозвалась Салай.