Прямо по замкнутому кругу

Трактирщик дал отцовское согласие не без сомнений – боялся, что богатство князя испортит дочь, но почитал жениха героем, а потому согласился, верно расценив, что эта дочь – не единственная, есть еще три, которых надо пристроить в хорошие руки.

Невеста была счастлива. Свадьба, по традициям семьи девушки, была богатой.

Молодые отправились в свадебное путешествие, посмотрели мир, вернулись, казалось, еще более влюбленными – молодая жена носила под сердцем ребенка.

Князь ликовал, раздавал деньги на строительство храмов, но за неделю до рождения первенца случилось несчастье – Елизавета свалилась с террасы и разбилась насмерть. На террасе располагался висячий сад – подарок князя любимой. Жена полководца проводила там много времени, несмотря на то что побаивалась высоты. Близкие пришли к мнению, что у нее закружилась голова, она не удержалась…

Князь страдал так, что даже безутешный отец за него испугался. Но прошло время, и князя вызвали в столицу, в царский дворец. Чествовали победителей – князь принимал очередную награду из рук самого государя и вернулся, к большому изумлению подданных, с новой супругой.

Это была дама из высшего общества – изысканная, понимающая толк в искусствах, светская. Замок расцвел – его убрали по-новому, привезли из-за границы мебель и драпировки, обменяли почерневшие серебряные кубки на элегантный хрусталь и открыли двери гостям.

Жизнь бурлила. В замке устраивали балы, ужины, маскарады… Пока новая жена князя не забеременела.

В округе ее не очень-то любили – она была важной, брезгливо морщила нос, ступая на выщербленную мостовую городка, сверху вниз оглядывала наряды местных модниц. Но беременность смягчила ее. В ней появились свет и простая человеческая радость жизни, счастье предвкушения материнства. Поэтому даже кумушки расплакались, узнав, что лощадь понесла, опрокинула коляску, и супруга княза погибла.

Князь ходил черный от горя.

Год почти не выходил из покоев – был бледен, исхудал, руки у него тряслись.

Но вот однажды трактирщик попросил его поселить у себя трех монахинь – гостиница была переполнена, а рекомендовать невестам Христовым соседнюю тот не решился – там квартировали офицеры и, по слухам, пили уже неделю.

Когда одна из монахинь сбежала с князем – точнее, просто осталась в замке, разразился скандал. Подданные ждали кары небесной, но неожиданно все разрешилось миром. Появились родители девушки – граф и графиня, узнали о серьезных намерениях князя и успокоились – им никогда не нравилось, что дочь отказалась от мира и ушла в затворничество.

Свадьбу справили почти незаметно.

Но когда и на этот раз беременная супруга ушла из жизни раньше срока – отравилась ягодами, люди стали шептаться. Князя никто не винил, но начали поговаривать, будто он проклят.

Его сторонились, девушки прятались при его появлении.

Но нашлась бесстрашная, что согласилась стать четвертой княгиней. Дочь разорившегося негоцианта не ведала сомнений – она была капризна, избалована и мечтала блистать в обществе.

Ее растерзали волки.

Это было страшно. Окрестные жители помрачнели и стали больше молиться.

Пятую жену князь привез из-за границы. Француженка, казалось, ничего не боялась, но и она захлебнулась в ванне.

Замок обходили строной. Князя давно уже никто не видел. Ходили слухи, будто он появляется то там, то здесь – в шляпе, надвинутой на глаза, и в длинном плаще.

В городке пропадали молодые люди – одиннадцать мужчин исчезли без следа.

Когда до трактирщика дошли сведения, что князь снова женился – то ли на столичной шлюхе из дома терпимости, то ли на какой-то легкомысленной модистке, он собрался с силами и отправился к господину.

Как первого свекра княза его допустили в покои.

Трактирщик вошел и ужаснулся. Некогда нарядная комната была пуста. Со стен ободрали обивку, окна были голые, без портьер – их просто заколотили, чтобы не пускать солнечный свет, мебели не было – только матрас на полу и стол, сколоченный из грубых досок, а вместо канделябров комнату освещала убогая восковая свеча.

– Кхгмм… – произнес трактирщик.

– Что тебе надо?

Трактирщик обернулся к тому, что он принял за груду тряпья, и понял, что это и есть князь. Желтый, с запавшими глазами, истощенный до полусмерти, князь сидел на матрасе и глядел в никуда.

– Что с вами? – дрожащим голосом спросил трактирщик.

– Я жду ее, – ответил князь.

– Кого? – робко поинтересовался гость.

Князь не ответил.

– Послушайте… – трактирщик запнулся, неуверенный, что господин его слышит, но все-таки продолжил: – Ходят нехорошие слухи…

Князь неожиданно воодушевился.

– Слухи? – воскликнул он. – Знали бы твои сплетники, что на самом деле здесь происходит! – Он вскочил с дивана.

– Что? – растерялся трактирщик.

– Лучше тебе не знать! – Князь закрыл лицо ладонями с обкусанными до крови ногтями.

С этими словами он вдруг кинулся к окну, оторвал доски, что потребовало огромных усилий с его стороны – он ведь был истощен, а доски прибили надежно, распахнул ставни и… бросился вниз.