Прямое серебро

Пятый взвод решительно отбросили их туда, откуда они прибыли.

Сорик скучал по Дойлу. Тот был разведчиком в его взводе, но погиб во время специальной миссии в Уранберге. Дойл бы сосчитал. Дойл бы знал точное количество.

Сорик встал на ступень и закрыл здоровый глаз. Он всегда отказывался от пластыря или имплантата взамен глаза потерянного в улье Вервун. Грубый шрам он носил с некоторым вызовом и при этом выглядел так, словно постоянно подмигивал.

Он закрыл глаза и стал ждать. Он видел, что они убили не менее семидесяти шести налетчиков, принадлежавших разным взводам. Казель оказался слишком скромен в своей оценке.

Иногда Сорик видел лучше, зажмурив здоровый глаз. Это была одна из тех вещей, о которых он не особо задумывался. Его глаз был мёртв, и поэтому он считал, что видел то, что могли видеть только мёртвые. Преимущество, которым его здоровый глаз не обладал.

Так было со времён Сайренхольма. Там он был тяжело ранен.

Пока он выздоравливал, ему снились очень странные сны.

Сорик знал, что ему следовало помалкивать о них, но секреты были ему не по душе. Он рассказывал о своих снах, и теперь Гаунт, Дорден и эта милая девушка, Ана Курт, относились к нему с подозрением.

Ему не следовало упоминать свою прабабку.

Ясновидение было её даром. Некоторые называли её ведьмой. Серьёзно? Гак, ради всего святого, она не была псайкером! Единственное, что могла бедная старая женщина… так это видеть то, чего не видели другие. А теперь и Авгун мог, будучи седьмым сыном седьмого сына, как всегда уверяла его бабушка.

Так было не всегда. Но потом случился Сайренхольм. Оказаться так близко под чёрным крылом смерти и вернуться обратно… это оставляет след в душе человека. Это его разбудило. Это открыло его чувства.

Открыло ему глаза.

Но записка – это совсем другое дело. Сорик чувствовал, как сердце замирает, когда он думал об этом.

Как он догадался? Как он смог написать себе об этом?

— Отходим, — сказал он своим людям, и приказ передали остальным. Сегодня на 292-ой шадикцев больше не будет.

Сорик понял, что знает это наверняка. Но почему?

Он испугался, внезапно испугался по-настоящему. Он прохромал обратно в свой блиндаж, игнорируя призывы и вопросы своих людей.

— Вивво?

— Босс?

— Займись ими, — сказал он и опустил химзащитный полог за собой.

В тусклом свете лампы он сел за маленький столик из грубых досок. Латунная гильза для посланий стояла тут как тут, отбрасывая короткую резкую тень. Обрывка синей бумаги не было.

Сорик глубоко вдохнул, крепко вцепившись в край стола своими узловатыми руками. Выпить.

Это должно помочь.

Он встал и поковылял к полке. Прицел, обоймы, свечи… «запасная бутылка с водой».

Гаунт сказал, что будет расстреливать за пьянку при исполнении служебных обязанностей.

За исключением особых случаев.

Этот случай, без сомнения, был особым.

Сорик откупорил фляжку руками, которые дрожали сильнее, чем ему хотелось бы, и замахнул сакры. Старина Брагг снабжал его всем необходимым. Сорику понравился танитский ликёр. Кто достанет ему сакры теперь, когда Брагга не стало?

На полке рядом с фляжкой лежала синяя папка для депеш. Сорик подумал о том, чтобы взять её, но вместо этого отхлебнул ещё. Зерновой спирт обжигал нутро. Ему стало лучше. Он снова взглянул на блокнот.

Первые два листа отсутствовали.

Сорик перевёл взгляд на стол. Латунная гильза по-прежнему зловеще стояла там.

— Исчезни! — сказал он.

— Эм, я же постучал, — ответила гильза.

Но это была не она. Это был комиссар Харк.

Комиссар внимательно посмотрел на Сорика, придерживая занавес химзащиты.

— Сержант?

— Ой, ой! Проходите!

Харк вошёл.

Сорик чувствовал себя застигнутым врасплох. Он старался держать рот на замке, чтобы не распространять запах спиртного. Гаунт мог бы сделать ему поблажку. Другое дело – Харк. Харк был как и большинство комиссаров: бескомпромиссным, прямолинейным.

— Всё в порядке? — спросил Харк. Он казался подозрительным.

— Хорошо, хорошо, — сказал Сорик, стараясь дышать через нос.

Харк посмотрел на него. — Можете расслабиться, сержант.

Не разевая рот, Сорик усмехнулся и пожал плечами.

Харк сел на табурет, снимая фуражку. — Сегодня вы потрудились на славу, сержант. Это было превосходно, правда. Как ты угадал маршрут подхода шадикцев?

Сорик снова пожал плечами.

— Счастливчик, а? Кивнул Харк. — Проницательный – лучшее так сказать. Ты очень проницателен. Ты знаешь своё дело, Авгун. Можно называть тебя Авгун? Это не будет грубо по отношению к твоему званию?

— Никак нет, сэр, — пробормотал Сорик, пытаясь не дышать, пока говорил.

— Обстрел прекратился, — сказал Харк. Сорик вдруг осознал, что ничего не заметил.

— По большей части мы сдерживали их, — добавил Харк. — Туго пришлось в районе 293-ей и 294-ой, там были Криид, Обель и Тейс. Маро погиб.

— Вот дерьмо, нет! — ахнул во весь рот Сорик, тут же спохватившись.

— Ага, довольно плохо. Хороший солдат. Его секция понесла семьдесят процентов потерь. Снаряды так и сыпались им на головы. Ласко, Фьютин, Бисроя, Мкдил. Все погибли. Но только не ты, а?

— Сэр.