Прямой эфир

Усилием воли отворачиваюсь, больше не в силах отыскивать Янин силуэт в толпе, и еще долго не двигаюсь с места, стараясь решить, что делать дальше. Стучаться в закрытые двери бесполезно, за ними давно никого нет, и вряд ли кто-то провернет ключ…

Разминаю затекшие конечности, стряхивая с брюк пылинки, и уверенно иду к машине. Я слишком хорошо знаю, как мучительно любить безответно, поэтому всерьез намереваюсь освободить Волкову от этой зависимости…

Лиза

— Я заказала обед, — предварительно постучав, просовываю голову в кабинет угрюмого Лисицкого, в последнее время не показывающего носа из своей обители. Прохожу, робко потоптавшись на пороге, и, набравшись смелости, все-таки делаю шаг вперед, так и не встретив сопротивления со стороны молчаливого начальника.

— Сделать вам кофе?

— Лучше уж сразу пристрели, чтобы смерть не была такой мучительной, — еще памятуя о моей неспособности сварить более-менее пристойный напиток, мужчина откидывается в кресле и начинает прокручивать в пальцах шариковую ручку. — И перестань меня жалеть.

— Делать мне нечего. У меня и без переживаний о вас забот хватает, — деловито подбоченившись, продолжаю стоять, толком и не зная, что говорят своему боссу, когда дела у него явно идут по наклонной — бизнес трещит по швам, а энтузиазма в Вячеславе Андреевиче почти не осталось.

— Ладно, — признаюсь, когда молчание затягивается. — Я переживаю. Но лишь потому, что, если вы не перестанете здесь закрываться, при этом совершенно не занимаясь работой, вам нечем будет платить мне зарплату. Вы выпили? — принюхиваюсь, как ищейка, и возмущенно приоткрываю рот, поражаясь такой наглости — он сдается!

— Из-за китайцев? — опускаюсь на стул, теперь осознавая, что не уйду, пока не вытрясу из него душу. — Вы?! Я ведь считала вас едва ли не Богом бизнеса! На кого мне ровняться, если при малейших трудностях, вы опускаете руки?

— От твоего визга у меня начинает болеть голова. Если переживаешь за свою зарплату, можешь выдыхать — на твое выходное пособие я наскребу…

— Не смейте так шутить! Это нечестно по отношению ко мне — вы зарубаете на корню мою мечту!

— Волкова, выйди — уставшим голосом, без намека на улыбку, Лисицкий указывает мне на дверь, но я словно приросла к этому стулу, теперь не на шутку перепугавшись незавидной перспективы оказаться на улице. Боже, я готова варить ему кофе канистрами, если это поможет его хоть немного встряхнуть!

— Вам нужно развеяться, ясно? Возьмите отпуск, слетайте куда-нибудь, и возвращайтесь с новыми силами. Вы просто себя заездили. Когда вы в последний раз хоть куда-то выбирались?

— Не помню, — подумав пару секунд, признается мужчина и достает из стола початую бутылку. — Мне просто нужно напиться…

— Это не выход, — к черту субординацию! Встаю, отбирая коньяк, и демонстративно бросаю бутылку в мусорку. — Не смейте сдаваться, понятно!

— Ты всерьез задалась целью поднять мой боевой дух? Чтобы ты знала — это мой способ спустить пар. Терплю поражение, опустошаю бар, пару дней мучаюсь от головных болей и, хорошенько проспавшись, возвращаюсь к делам. У всех разные источники вдохновения.

— Пожалуй, поверила бы вам, будь вы писателем или художником. А так, уж простите, это больше смахивает на депрессию. Вам в голову не лезут мысли о суициде? — обхожу его стол, открывая нараспашку окна, на секунду залюбовавшись видом, и, с насмешкой взглянув на своего босса, добавляю:

— Надеюсь, не сиганете вниз с семнадцатого этажа?

— Мои дела идут не настолько плохо, чтобы я прибегал к таким кардинальным мерам. Хотя, — с тоской взглянув на меня, — если ты сейчас же не оставишь меня в покое, у меня не останется выбора.

Он включает компьютер, уверенно щелкая мышкой, и уже через минуту разворачивает ко мне монитор, демонстрируя, что готов трудиться.

Актер из него никчемный — бегает глазами по тексту, создает видимость, что увлекся документацией, при этом всем своим видом демонстрируя обратное. Нервное постукивание пальцев по стеклянной столешнице и дергающаяся правая нога — это ли не признак того, что он пытается усыпить мою бдительность, лишь бы поскорее спровадить в приемную?

Я привыкла к нему. Мысленно давно перевела его в статус приятелей, и за последние три дня успела не раз словить себя на мысли, что без его добродушных подтруниваний рабочий день не несет мне радости.

— Помните, что вы сказали мне в июне? — останавливаюсь, не дойдя до двери пары шагов, и терпеливо жду, когда же он отомрет, наконец, выпустив из рук мышку.

— В июне?

— Да, на мой день рождения?

— Не думаю, что это было что-то стоящее…

— Вы сказали, чтобы я никогда не смела сомневаться в собственных силах. Что в жизни возможно достичь всего, что угодно, если не опускать голову и не смотреть назад, — декламирую с важным видом, и задираю подбородок. — Где же ваша цель? Почему замерли при первой неудаче.