Прямой эфир из морга. 30 сложных дел, прошедших через скальпель судмедэксперта

Объясняется это тем, что, пока шла съемка и монтировался фильм, главный режиссер пропустил важное событие. Судмедэксперт, история которого вдохновила автора сценария, добился пересмотра дела и обжаловал приговор на апелляции. В октябре 2013 года в ходе третьего судебного процесса с участием присяжных заседателей судмедэксперт был оправдан. Ему вряд ли пришлась бы по вкусу идея еще одного суда в публичном поле телеаудитории. Так что имена и фамилии были изменены, а в интригу истории было добавлено несколько романтических эпизодов. Но в основном главный герой, которого талантливо сыграл Филипп Торретон, был легко узнаваем. Все мало-мальски следившие за реальным судебным делом и хотя бы иногда читающие общественную прессу того времени почти сразу догадались, о ком шла речь. Следует отметить, что это дело по целому ряду причин произвело на меня довольно сильное впечатление. Например, судебные органы постоянно отказывались проводить следственный эксперимент. Единственным элементом такого типа в этом деле была частная инициатива воспроизведения обстоятельств совершения преступления на месте. Ее проявил один из моих коллег, порядочность которого не вызывает ни малейшего сомнения. Эта неофициальная замена следственного эксперимента осуществлялась по всем правилам, на высшем техническом уровне согласно международным стандартам. Проводил ее человек, возглавляющий швейцарский Институт судебной медицины, деятельность которого всегда вызывала у меня восхищение. Как вообще можно отказываться от проведения следственного эксперимента? Дюпон-Моретти перехитрил судьбу на третий день процесса, организовав круглый стол прямо посреди зала судебных заседаний в суде города Нанси. Ему удалось сформировать убеждение присяжных. Я никогда не думал, что в один прекрасный день судмедэксперт станет жертвой судебной ошибки.

Моя кинематографическая карьера внезапно прервалась, но тем не менее пошла мне на пользу: два года спустя, во время судебного процесса с участием присяжных заседателей в моем регионе, я излагал две альтернативы, подкрепляя их обоснованными аргументами. Когда я закончил свое выступление, адвокат потерпевшей стороны спросил у меня:

– Господин эксперт, у вас наверняка есть внутреннее убеждение. Вы можете поделиться им с нами?

Ответ у меня уже был готов.

Сегодня похорон не будет

Обычно Мари-Люси никогда не опаздывала. Однако в церковь, на последнее свидание со своими близкими в день своих похорон, она так и не пришла.

А ведь все было отлично организовано. Разослали уведомления о смерти, кюре украсил церковь цветами, а могильщики ждали гроб возле разверстой могилы. Накануне самые близкие родственники пришли отдать дань уважения покойной в траурный зал при кладбище. Им было грустно, но их утешало то, что лицо усопшей было совершенно расслабленым. Казалось, она наконец обрела покой, и ей было хорошо в гробу из светлого дерева.

Несколькими днями ранее 75-летняя Мари-Люси была найдена без признаков жизни в своем просторном фамильном доме в деревушке Серсе (департамент Де-Севр). Брат Мари-Люси, как обычно в каждое воскресенье, ждал ее на обед. Но она не пришла, а дозвониться он ей не смог. Поэтому он поднял тревогу. Спасатели обнаружили пожилую женщину лежащей на полу лицом вниз, ее тело уже остыло, а на лице были заметны следы крови. Немного поодаль валялись разбитые очки. Прибывшие жандармы не увидели чего-то необычного – ни беспорядка, ни признаков кражи со взломом. Что касается врача, которого вызвали для констатации смерти, то он высказал предположение, что это обморок привел к резкому падению вперед. Травмы на лице, по его мнению, объясняются как раз таким падением. Нужно сказать, что у пожилой женщины были проблемы со здоровьем, подтверждающие возможность такого сценария. Она очень много курила, страдала от гипертонии, перенесла инфаркт. За три дня до смерти она жаловалась на боль в груди. К тому же она записалась на прием к своему кардиологу на следующей неделе.

Смерть Мари-Люси огорчила всю деревню. Ее доброта, активное участие в общественной жизни, внимательное отношение к другим людям обеспечили ей уважение и любовь местных жителей.

Дом свой она считала слишком большим для одинокой женщины, и его двери всегда были открыты для всех. Теперь жителям деревни придется учиться обходиться без нее.