Прямой эфир: В кадре и за кадром

Лихачев, актер Табаков, сатирик Жванецкий, журна-

лист Парфенов, писатель Солженицын и еще много-

много ярких и свободных людей смогли бы ответить

на этот вопрос неформально.

Неудачные интервью преследовали меня долги-

ми бессонными ночами, и я придумывала сотню дру-

гих вариантов возможных своих вопросов и ответов

на них. Но, как говорится, поезд ушел, и в эфире было

то, что было.

Кто не падает, тот не поднимается. Неудачи

дают возможность сделать выводы и крепче встать

на ноги. И еще они хорошо отрезвляют и защищают

от головокружения собственной значимости.

Без

ретуши

Эта история — одновременно радость и печаль моей

биографии. Невероятная удача и большое пережива-

ние. Потому что все прекрасно начиналось и очень

неудачно закончилось.

Это было в самом начале 90-х, когда мы только ос-

ваивали науку гласности. Голова кружилась от того, что можно в прямом эфире задавать любые вопросы

и получать ответы.

В ту пору выделилось много ярких журналистов-

газетчиков, таких как Людмила Телень, Сергей Пар-

хоменко, Александр Гамов и многие другие.

Олег Максимович Попцов придумал позвать

их в студию Российского телевидения и проводить

публичные пресс-конференции с известными пер-

сонами — политиками, депутатами, чиновниками, бизнесменами.

Вести передачу должен был Сергей Торчинский, а меня позвали в качестве модератора, то есть

ПРЯМОЙ ЭФИР 93

я должна была давать слово журналистам и следить, чтобы они укладывались в отведенные им три мину-

ты для беседы с гостем.

Я очень обрадовалась, но сразу поставила условие, что в конце программы у меня тоже будут три мину-

ты для общения с героем программы. Руководство

согласилось.

Каждые две недели я ездила в Москву, причем пе-

редача заканчивалась так поздно, что я не успевала

на фирменный поезд «Москва — Нижний Новгород», и мне приходилось сидеть на вокзале в ожидании

утреннего проходящего состава. В общем, проект

оказался весьма нервным, но было так приятно ока-

заться в федеральном эфире в компании блистатель-

ных личностей, что я старалась не обращать внима-

ния на сложности.

У нас в студии были и Лужков, и Ходорковский, и Явлинский, и Травкин, то есть ньюсмейкеры того

времени самой высокой пробы.

Журналисты готовили вопросы заранее, и все

понимали, что есть еще одна интрига у нашей про-

граммы — кто окажется сильнее в качестве ин-

тервьюера?

Я следила за временем, давала по очереди сло-

во каждому журналисту, а сама думала в это вре-

мя про свои три минуты эфира, тем более что до-

статочно часто «мои» вопросы были уже заданы

кем-то из участников программы.

Я готовила блиц-опрос, а также несколько более

общих вопросов, и старалась сделать это так ярко

и заметно, чтобы финал у программы был запоми-

нающийся.

НИНА ЗВЕРЕВА 94

И мне это удавалось! Судить можно хотя бы

по тому факту, что меня стали узнавать на улицах Мо-

сквы, благодарили, иногда просили позвать в эфир

того или иного гостя. А еще меня стали спрашивать

мои коллеги-газетчики, какими приемами я пользу-

юсь, чтобы так эффективно и эффектно использовать

свои три минуты. И вот это уже был настоящий успех!

Я видела, что главный ведущий программы, Сер-

гей Торчинский, сильно нервничал, потому что его

роль свелась к объявлению начала программы

и к представлению нашего гостя. Тогда я не почув-

ствовала опасности, тем более он всегда был учтив

и вежлив, говорил мне комплименты.

Но однажды, уже на втором году существования

популярной программы, меня остановил милицио-

нер при входе на Шаболовку и спросил документы.

Я удивилась, так как меня уже все знали в лицо.

Показала документы, но меня не пропускали, более

того, мне было сказано, что пропуска на меня нет

и не будет.

Это был шок, я не могла поверить. Мимо проходи-

ли мои коллеги-журналисты, все удивлялись, обеща-

ли выйти за мной с пропуском и исчезали навсегда.

А потом на мониторе в проходной Шаболовки я уви-

дела начало программы «Без ретуши» и новую веду-

щую, которая сидела на моем месте рядом с Торчин-

ским.

Я позвонила в приемную Попцова, он не удивился, пригласил приехать.

Ехала как в тумане, потом вошла в кабинет.

Олег Максимович сказал, что понимает мои чув-

ства, но я сама виновата.

ПРЯМОЙ ЭФИР 95

Я ждала продолжения. Он сказал буквально сле-

дующее: «Ты слишком хорошо вела! Ты была самая

заметная, а это неправильно! У программы есть веду-

щий, он придумал эту программу, и он должен быть

в ней главным!» Я ничего не сказала, только кивну-

ла, я и так уже все поняла, когда увидела «картин-

ку» на мониторе. Видимо, роль второй ведущей мне

не подошла, такое бывает.

Программа «Без ретуши» скоро умерла своей смер-

тью, и мне очень хотелось думать, что это возмездие

за мои слезы, те самые, которые я не могла сдержать, когда вышла на улицу из здания на улице Правды.

Ульяновские

помидоры

Эта кассета тоже где-то затерялась среди нашего

большого архива, и мне было очень жаль, когда после

долгих поисков мы ее так и не нашли.

Дело в том, что мы со Сладковым впервые в жиз-

ни сняли достаточно длинное документальное кино

на камеру без единой монтажной склейки! То есть

мы снимали уже так, чтобы не монтировать. Это был

смелый и трудный эксперимент, и мы бы на него ни-