Прямой наводкой по врагу

При такой пестроте состава в батарее не было ни одного конфликта на межнациональной почве. Не слышал я о распрях такого характера и в других подразделениях полка. Везде люди вместе смотрели в лицо смерти, вместе переживали тяготы войны, выручали друг друга, делились последним, не задумываясь над национальностью фронтового товарища. Я помню много примеров искренней, братской дружбы фронтовиков разных национальностей, да и мой личный опыт подтверждает это. При этом я не хочу умалчивать о том, что были среди нас (в большей мере это относится к начальникам разных уровней) и националисты, и шовинисты, и антисемиты, но, опираясь на собственные наблюдения, отношу таких людей к исключениям из общего правила.

* * *

Хочу сделать два небольших замечания на близкие темы.

Во-первых, если не ошибаюсь, незадолго до конца войны Сталин издал приказ о формировании нескольких национальных дивизий, в частности, армянской. Помню, что к тому новшеству я отнесся с недоумением, а теперь убежден, что это было серьезной ошибкой (даже если делалось в угоду зарубежной диаспоре с надеждой на ее финансовую поддержку). На мой взгляд, все, что могло разъединить советских людей по национальному признаку, пошло бы во вред вооруженным силам СССР.

И второе — о том, что меня удивило и, пожалуй, огорчило, когда я впервые увидел, как празднуют День ветеранов в США. Оказалось, что красочное шествие парада разбито на несколько колонн: черные (афроамериканские) ветераны, ветераны-католики, ветераны-евреи, ветераны-итальянцы и т. д. Ведь вы, союзники, воевали плечом к плечу независимо от вашей национальности, религии, цвета кожи. Почему же теперь у вас на первом плане названные ассоциации и ничего не слышно о сообществах ветеранов-однополчан?

* * *

Подводя итог сказанному, повторю: я убежден в том, что отсутствие межнациональных трений среди наших фронтовиков — немаловажный фактор победы СССР над Германией.

Глава 14. Чему война научила

Пройдя войну, я, естественно, приобрел немалый боевой опыт, но одновременно научился многому, не связанному напрямую с профессией артиллериста. Овладел искусством орудовать лопатой; освоил верховую езду и правила ухода за лошадьми; научился ловко сворачивать самокрутку из газетной бумаги и пользоваться кресалом, курить махорку и самосад, пить самогон любого качества; обогатил свой лексикон, наряду с матерщиной, сокровищами фольклора — народными словечками и мудростями; выучил не меньше двух десятков украинских и русских народных песен и так далее.

Но главные уроки жизни, которые дала мне война, относятся к области человеческих характеров и поступков. На фронте мне довелось общаться со многими десятками людей. Только в нашей батарее, при ее средней численности примерно 70 человек, за три года сменилось, думаю, не менее такого же числа солдат и офицеров (ведь за этот период мы потеряли только убитыми 16 человек, а сколько было раненых, скольких отдавали в стрелковые роты!). Было у меня также немало знакомых и товарищей в других подразделениях полка и дивизии.

Среди тех, с кем общался, были люди разных возрастов и национальностей. Особенно различались мои однополчане уровнем образования: от примерно трех процентов абсолютно неграмотных людей (в их числе ряд выходцев из республик Средней Азии, поначалу даже не понимавших русской речи) до одного-двух процентов лиц с высшим образованием и недоучившихся студентов. Но сейчас не демография меня занимает. Хочу рассказать о разных сторонах человеческого поведения, которые на войне часто представали передо мной в обнаженном виде. Не зря ведь говорят, что в этих условиях, как ни в каких других, раскрываются качества и душа человека.

В подавляющем большинстве окружавшие меня солдаты, сержанты, офицеры были достойными уважения людьми. Некоторые являли собой примеры мужества, верности долгу, человечности. Среди этих в первую очередь назову Винокурова и павшего в неравном бою Тетюкова, Камчатного и Пантелеева. Отличались храбростью командир орудия сибиряк Закерничный и наводчик Исмайлов, узбек. (Отмечу, что преобладающая часть так называемых нацменов воевала практически наравне с русскими и украинцами, и это меня радовало, так как убедительно подтверждало мои интернационалистские взгляды.)

Поведение всех вышеназванных однополчан полностью соответствовало моим юношеским, в большой мере почерпнутым из книг, представлениям о людях и о жизни. Но война раскрыла мне глаза и на отрицательные стороны человеческой натуры, научила более трезво смотреть на жизнь. Вот несколько историй и фактов, ставших для меня особенно поучительными.

Дважды я был свидетелем, а мог стать жертвой негодного поведения наших безымянных тыловиков. Оба раза это случалось, когда штурмовики «Ил-2», которых немцы заслуженно называли «черной смертью», направлялись «обрабатывать» своим огнем передний край противника. «Илы»,как всегда, летели на очень малой высоте, и один только оглушающий рев их мощных двигателей нагонял страх на тех, кто был на земле.