Прямой наводкой по врагу

Что греха таить, выпить на фронте любили практически все. Исключение составляли, пожалуй, лишь нацмены из среднеазиатских республик, которые, следуя предписаниям Корана, отказывались есть свинину и пить «наркомовские сто граммов». Остальные не пропускали возможность согреть душу водкой или любым другим горячительным напитком. Запомнились наши офицерские пьянки в канун и в начале 1944 года, когда дивизия находилась вдали от фронта в богатой самогоном Чулаковке. Еще больше мы выпивали в Пиллау сразу после окончания войны. Случайно наткнувшись здесь на склад сушеной сахарной свеклы, «специалисты» батареи, среди которых выделялся наш бывший кузнец Сучков, за сутки переделали немецкую походную кухню в гигантский самогонный аппарат и начали гнать отличный самогон. Вскоре Сучкова с аппаратом забрали в распоряжение полкового тыла, но он не забывал, куда придется возвращаться, и лучшую часть продукции, первач, переправлял в батарею. Наши пьянки всегда проходили без серьезных эксцессов, завершались громкими разговорами, песнями, баловством. В период боев пили только дневную «наркомовскую» норму, хотя тыловики накапливали спиртное, в частности, задерживая на сутки-двое сдачу сведений о потерях и получая за счет этого несколько норм на мертвых (без кавычек) душ. Хозяйственники имели возможность выпивать без меры даже тогда, когда мы были вынуждены воздерживаться. Часть накопленной водки предназначалась для командира подразделения.

На фронте я узнал, что существуют (к счастью, довольно редкие) личности, которые, выпив сверх определенной дозы, способны совершить ужасные поступки. Был, например, в нашей батарее помстаршины Федор Жураховский. Перед войной он служил в киевской городской милиции. На фронте неразлучным другом Федора стал наш артмастер сибиряк Борис Сабанин. Как-то, выпив сверх меры, они по какому-то пустяку всерьез рассорились, и разгневанный Федор заорал на Бориса: «Не замовкнеш — уб'ю!» Борис в ответ распахнул шинель: «Стреляй!» И Жураховский выпустил в друга очередь из автомата. Как он раскаивался, как плакал, когда мы хоронили Сабанина! В наказание Федора отправили в штрафной батальон. Возможно, он уцелел: ведь до конца войны оставалось всего три месяца.

А вот что совершил по пьянке командир роты Тарасов. Дело было ранней осенью 1944 года в Литве. Преследуя отступившего противника, мы шли по просеке густого леса, за которым, судя по картам, находилось небольшое селение. Когда до опушки леса оставалось совсем немного, колонну остановили шедшие впереди разведчики. Они сообщили, что на окраине селения, метрах в трехстах от опушки, немцы роют окопы, мы можем застать их врасплох. Прозвучала команда: «Рассредоточиться и, соблюдая тишину, выйти к опушке леса. Приготовиться к атаке по сигналу — зеленая ракета». Пока мои солдаты подкатывали орудия к опушке, я в бинокль рассмотрел противника. Человек тридцать, большинство которых было обращено к нам спиной, копали траншею вдоль приусадебных огородов. Обувь копавших не виднелась, видимо, глубина траншеи была около полуметра. Ничто не тревожило немцев. Такой выгодной ситуации для внезапного удара по беспечному противнику еще не бывало.

По цепочке передали, что до сигнальной ракеты остается около пяти минут. В полнейшей тишине все напряглись до предела, как вдруг из леса выскочил всадник на белом коне и, держа в одной руке пистолет, с криком «За Родину, за Сталина!» лихо помчался на немцев. Это был пьяный в стельку старший лейтенант Тарасов. Он все пришпоривал лошадь и начал стрелять на ходу. Немцы всполошились, открыли огонь по всаднику и, рассредоточившись, заняли оборону в еще не законченной траншее. Конь под Тарасовым упал, но герой наш уцелел и, враз протрезвев, по-пластунски пополз к опушке. Последовавшая за этим атака была отбита дружным огнем немцев, у нас не обошлось без потерь. Вскоре стемнело, а на рассвете мы без боя вошли в оставленное противником селение. Досада из-за нелепо утраченной возможности застать немцев врасплох не проходила. Повлекла ли за собой «кавалерийская атака» какие-нибудь последствия для пьянчуги? Не помню. Во всяком случае, Тарасов после этого случая продолжал воевать на прежней должности. Будь на то моя власть, ему бы не поздоровилось!

* * *

Среди персонажей этой главы нет ни одного положительного героя. Следует ли из этого,что в моем окружении большинство составляли трусы, воры и алкаши? Нет и еще раз нет! Чтобы убедиться в этом, достаточно перелистать остальные главы, герои которых — достойные люди, мужественные воины.

Глава 15. «Идеологическое обеспечение»

Разные были политработники