Прямой наводкой по врагу

В нашем полку я знал единственную девушку, которая принципиально отказалась от множества предложений, не поддалась принуждению, не испугалась угроз. Это была восемнадцатилетняя белокурая Оля Мартынова, ростовчанка. Небольшого роста, пухленькую и голубоглазую, ее, если бы не солдатская одежда и кирзовые сапоги, можно было принять за школьницу-старшеклассницу. Как-то в середине сентября 1943 года, когда мы совершали долгие марши по степным дорогам Запорожской области, я оказался рядом с Олей, и у нас завязалась неторопливая откровенная беседа. В наш полк Оля попала весной,а до этого она закончила годичные курсы медсестер, на которые поступила из патриотических побуждений осенью 1941 года после окончания средней школы. Ее родители оставались в оккупированном Ростове, и лишь недавно она получила от них первое ответное письмо, полное надежды на скорое возвращение дочери. Оля рассказала мне о бесконечных притязаниях и принуждениях к близости, которые она испытала с момента прибытия в полк. «Но я всем отказывала, ведь не за этим же я пошла на фронт», — очень мило картавя, делилась со мной эта не похожая на всех других, абсолютно наивная девочка. Олина неуступчивость обошлась ей очень дорого — ее единственную направили в стрелковый батальон медсестрой санитарного взвода. Полгода судьба хранила Олю, но когда в начале октября мы начали штурмовать Пришибские высоты, что рядом с Токмаком и Молочанском, осколок снаряда пронзил грудь девушки, мгновенно оборвав юную жизнь. Так случилось, что, идя впереди орудий по проходу через противотанковый ров, я увидел, как внизу, на дне рва, двое солдат укладывают на носилки чье-то залитое кровью бездыханное тело. Вглядевшись, я узнал Олю. Санитары рассказал и, что она погибла, когда ползла, чтобы помочь раненому.

* * *

Совсем по-иному складывались судьбы других моих однополчанок. Я не о том, что они остались живы, было у нас два случая, когда девушек ранило. Имеется в виду, что многие становились «полевыми походными женами» (сокращенно — ППЖ) офицерского состава. Существовал негласный порядок, по которому обо всех прибывших в полк женщинах строевая часть сначала докладывала командиру полка, его заместителю и начальнику штаба. По результатам доклада, «смотрин», а иногда и короткого собеседования определялось, куда (это нередко означало, к кому в постель) направят служить новую однополчанку. Если высокий начальник был в данный момент «холостяком» и предвидел, что сумеет сделать ее своей ППЖ, то он приказывал будущему номинальному командиру новоприбывшей: «Зачисли в свой штат и отправь в мое распоряжение». Обычно от такой судьбы не отказывались, соглашались охотно, хотя разница в возрасте часто достигала четверти века, а то и больше. Редко кого из этой категории девушек останавливало также семейное положение и наличие детей у будущего покровителя. Было наперед ясно, что с точки зрения быта, снабжения, питания, да и безопасности ППЖ командира будет в привилегированном положении. Совершая такой выбор, девушка питала надежду стать в конце концов настоящей женой этого человека и, как могла, старалась завоевать его сердце. Мне известно несколько случаев, когда ППЖ добивались своего, но чаще они оказывались покинутыми и, как правило, оставались одинокими до конца дней.

Не всегда, однако, девушки покорно подчинялись выбору начальства и принимали заманчивые предложения. Бывало, поступая по велению сердца, они выбирали себе офицера рангом пониже, хотя это грозило неприятными последствиями. Вот какой «военно-полевой любовный треугольник» сложился и существовал довольно долго в нашем полку.

Тася