Прямые пути

Оставалось признать, что беженцы ушли слишком далеко, не настигнуть их. Даже если идти день и ночь. А ведь они уже могли переправиться через Стремнину. Это значит, что Рес и Леск не просто отстали, они отбились. Мало того, заблудились.

— Надо поискать развилку, — упрашивала Леск.

— Нет. Отбились мы от своих, сами по себе теперь. Надо выбираться из болота.

Боялся, что Леск заплачет. Но она удержалась, только снова начала бормотать заклинания.

Не так просто оказалось из болота выбраться, потому что Рес не знал, где проходит гать. Все посохами путь прощупывали, и несколько раз в настоящих тупиках оказывались.

И опять бродили до темноты, под вечер уже не дорогу, а хоть какое сухое место искали. Не нашли, пришлось Ресу нарубить камыша и сложить кучей, чтобы получился островок. Ночевали сидя, оперевшись спиной о спину. Как ни странно, выспались, причем Рес уснул первым.

А утром в свете зари увидели верхушки деревьев в какой-то полусотне шагов. И трясин больше не встретилось.

Выбрались на берег, разожгли костер. Первой решилась заговорить Леск:

— Надо пробираться к границе. Тайную тропу мы уже не найдем, придется так, по дорогам.

— В нас сразу распознают людей побережья. Как ты собираешься цвет глаз скрыть?

Но Леск порылась в поясной сумке, вытащила глиняный пузырек:

— Это трава-красавка, глаза станут темными. И надо поискать что-нибудь, чтобы подкрасить кожу.

— Хорошо. Похоже, другого выхода нет.

Идти лесом оказалось много приятнее, чем брести по болоту — под ногами твердь, в дырявом сапоге не хлюпает, деревья прикрывают от солнца, птички поют. Вот только страшнее в лесу, потому что можно людей встретить.

В первом же ручье Рес и Леск по очереди выстирали одежду, Рес к тому же придумал подбить куртки травой, чтобы скрыть тонкокостость. Приучались, поглядывая друг на друга, идти ссутулившись и чуть враскоряку — как крестьяне ходят. Даже нашли в лесу, чем подкрасить кожу — недозрелый дикий орех. Со смуглыми лицами, черными глазами и темными волосами можно надеяться, что сойдут за южан. К тому же Рес немного знал южанский язык — от гребцов на галере нахватался, а Леск так и в совершенстве на нем говорила.

Поужинали собранными за день грибами, переночевали. И с утра закапали в глаза настой красавки, натерли лица и руки ореховым соком — потому что Рес видел зарубку на дереве.

Хорошо, был настороже и обратил внимание на дальний крик сороки. Прислушались и уловили собачье тявканье, пока что тоже далекое.

Рес схватил котомку:

— Уходим по ручью!

— Подожди… — Леск торопливо рылась в напоясной сумке. Вытащила полотняный мешочек с угольной пометкой: — Пряная трава!

Быстро рассыпали несколько щепотей и вступили в воду. Холодная струйка опять просочилась в сапог через дырку в подошве.

Побрели вверх, прислушивались. Доносилось все то же тявканье, треск сухих веток — раскатистый, под тяжелым кем-то, скорее всего — под копытами лошадей. И даже несомненное бряцанье оружия.

Нет, это не простые охотники или лесорубы, это охотники на людей, разъезд.

Ручей тек по дну небольшого оврага, сильно заросшего — приходилось продираться сквозь ветки. Аккуратно, чтобы не сломать, следов лишних не оставить.

Рес увидел то, что нужно: достаточно низкая толстая ветка. Отдал котомку Леск, осторожно, чтобы не ободрать кору, ухватился, подтянулся и перекинул ногу. Леск молча протянула ему поклажу.

Когда повесил мешки на сук, хотел спуститься, чтобы помочь Леск, но она сама забралась на ветку и уже лезла навстречу с беличьей ловкостью. И следов не оставляла.

Забрались повыше и устроились в гуще листвы. Все также прислушивались — донеслось, как громко заскулила собака, видать пряной травы вдохнула. Потом ругань послышалась, голос молодой, звонкий.

Беглецы замерли, Леск взялась, было, что-то бормотать, но, к счастью, замолкла.

Приближались хлюпающие шаги и размеренный конский топот, как будто с разных направлений. Медленно приближались, от этого только страшнее было. Ясно же, что ищут что-то, высматривают.

Появились всадники, четверо ехали по одной стороне оврага — передний вел в поводу оседланную лошадь, — пятеро по другой. Серые кафтаны, кривые мечи в деревянных ножнах, дваждыизогнутые луки, короткие пики, круглые щиты — легкая конница. Хорошо, что не егеря.

Служивые внимательно всматривались в землю, видимо, выискивали следы.

И плещущие шаги разъяснились — по ручью шел десятый служивый, тоже следы на берегах высматривал. Рядом с ним бежала лохматая собака, до сих пор чихала и поскуливала.

К большой удаче беглецов, служивые так и не додумались смотреть наверх, даже там, где толстые ветки низко над ручьем. Егеря бы додумались обязательно. А эти — проехали и скоро скрылись за стволами.

Беглецы еще долго вслушивались, как удаляются стук копыт, бряцанье мечей, хлюпанье сапог в ручье. Не сразу решились спуститься.

Потом было непонятно куда идти — конники уехали на северо-восток, и беглецам туда надо. Но не возвращаться же к болоту.

Решили идти на север.