Пряная серенада (СИ)

Нотт постарался вспомнить все, что уже успело выветриться из головы раньше. В школе они не общались, на войне тоже, да и после как-то не сходились. Но все же он знал ее в лицо, да и будь проклят тот его ровесник, который не мог похвастаться тем же. Когда-то даже, Нотт с уверенностью мог сказать, что испытывал к ней нечто отдаленное и похожее на симпатию. У нее в арсенале всегда находились те качества, о наличии которых сам он смог лишь мечтать. Например, Гермиона никогда бы столь позорно не обрушилась вместе со всеми своими акциями в обезьянник. А Нотт смог.

Продолжая разглядывать ее исподтишка, он с некоторым азартом подмечал изменения, произошедшие с лицом и фигурой бывшей одноклассницы. Волосы, сейчас стянутые в короткий высокий хвост, теперь кудрявились еще сильнее, выгорели и были обрезаны по плечи. Видимо она старалась потратить время на создание тугой прически, но к концу дня эти усилия привели к растрепанным мелким прядкам и коротким волоскам, обрамляющих пушистыми локонами все лицо и всю поверхность головы. Красивый приталенный шерстяной костюм темного бордового оттенка сидел изящно и явно был велик ей в талии. Тео не помнил, была ли она счастливой обладательницей пышных изгибов на школьной скамье, но сегодня она утратила и намек на их присутствие. Ее фигура была сухой и прямой.

Во всем этом безобразии заключалась бешеная убийственная красота. Она была идеальной. С растрёпанными волосами, с болтающимися костюмом, с острыми режущими скулами. Глаза светились наполненностью и величием, затерявшимся в мертвенной бледности. Черты ее лица заострил возраст, сделав мощнее угол челюсти, прорезав скулы и нос и подарив белкам глаз несколько больное затуманенно-блестящее выражение с красными прожилками капилляров. Вместе с этим в глубине зрачков поселился диковатый матовый свет, который при особенном освещении мог и напугать.

Как будто ты один остался тем же зеленым юнцом-дураком, а они все поменялись? Почему-то Тео не сомневался в положительности ответа.

Кребб пересыпал зерна в кофемолку, а Гермиона заняла медный столик. Как ни странно подле скорпиона. Мерзкая скотина.

Его тянуло пересесть к Гермионе. В конце концов, что случится, если он поздоровается и удовлетворит свое любопытство вместе с желанием социализироваться? Ничего, абсолютно ничего.

А ведь, Сатана, как интересно узнать, как изменилась жизнь бывшей одноклассницы, ранее с амбициями на большее. Сильно большее. Он решился.

Подхватив свой кофе, Нотт поднялся и приблизился к столику скорпиона.

— Здравствуй, Гермиона. Ты помнишь меня? — кретин. Просто непроходимый кретин. Есть ли способ лажануть сильнее, просто поздоровавшись?

Она несколько рассеяно моргнула и напряглась, разворачиваясь к нему. Может, она задремала, а он ее разбудил? Трижды кретин.

— Извините, нет. — Гермиона звучала очень сонно, и голос у нее был охрипшим. Ее острое лицо обернулось к нему, считав воспаленными глазами эмоции Тео. Он чувствовал, как его вспарывают и выпотрашивают. Словно потусторонний свет шёл изнутри гермиониных глаз. — Хотя ваше лицо мне кажется знакомым. — добавила она спустя минуту. — Вы, случайно, не встречали меня здесь раньше?

Нотт разочарованно прикусил щеку, втягивая в себя скулу. Перешагнул через себя, значит. Начал разговор первым. Непроходимый кретин. Свалить бы сейчас, черт… это слишком даже для него.

— Нет, Гермиона. — один Мерлин знал, как стыдно (хотя он не понимал, чего стыдился) ему было в этот момент. Его все сильнее привораживала красота этой девушки. Взрослая зрелая дикая красота. Мертвая пустая, но идеальная красота черт лица. — Я учился с тобой в Хогвартсе, на одном курсе. Правда, мы не пересекались, и я со Слизерина… и я, хм, пожалуй, вернусь к себе… Мерлин, прости, честно… я не хотел потрево…

— Погоди, ты… Ноттингем? — ее глаза оживились, и губы дрогнули в улыбке. Настоящей, мать его, улыбке. Нотт затаил дыхание.

— Нотт, Гермиона, просто Нотт. Теодор Нотт.

— Черт, точно! Прости…. простите, мистер Нотт. — Гермиона развернулась к нему теперь всем корпусом вместе со своей искрящейся голодной улыбкой. Темные глаза с красными прожилками заглядывали в его. Она казалась действительно заинтересованной, может, даже она рада их встрече. Нотт моргнул. Гермиона обнажила жемчужные ровные зубы.— Я помню тебя, мы совпадали на нумерологии. — она хмыкнула. — Сейчас я не очень люблю погружаться в прошлое. И я предпочитаю его не помнить, но встретить кого-то, кто пережил войну и даже неплохо сохранился, это довольно приятно, знаешь ли. — улыбка Гермионы начала медленно отцветать. На лицо возвращалось уже привычное замершее оцепенение. Острая матовая кожа светилась странным блеском.

Тео не мог не усмехнуться. Довольно приятно.

— Если кто-то и мог сохраниться, то только в Ирландии. — он наклонился ближе к ее уху, доверительно прошептав. Его захлебнули эмоции. Ему казалось, что перед ним совершенство.— Я, например, состою в розыске нашего доблестного Лорда.