Пряная штучка (СИ)

Кроули сдался, а когда ему прощально звякнул колокольчик, то, умирая от любопытства, я вскрыла весточку. На ладонь выпал золотой. Записка оказалась лаконичной до неприличия.

«Первый взнос».

Мысленно я даже представила, как Роберт улыбался, когда черкал нахальное послание, намекавшее, что норовистую лавочницу он планировал брать измором. Неожиданно поймав себя на том, что тоже улыбаюсь, я состроила недовольную мину и фыркнула:

— Аферист!

Через неделю на улице закружился первый несмелый снежок. Припорошил улицу, смешался с пылью, а потом быстро растаял, перепачкав мостовые. Холодный ветер снова принес в перечную лавку Кроули, доставившего очередной золотой.

— Подождите, — рявкнула я, не давая поверенному, наследившему в торговом зале, уйти.

«Господин Палмер! — быстро начертало самописное перо. — Вежливо прошу вас как цивилизованный человек цивилизованного человека либо поменяйте посыльного, либо присылайте деньги на счет в Монетном дворе. Своим появлением ваш стряпчий отравляет волшебную атмосферу лавки пряностей и вызывает у меня затяжные приступы изжоги».

Еще через семь дней в Питерборо начался настоящий снегопад. Крупные белые хлопья сыпались с серого низкого неба на маленький городок, словно желая замести дома до самых остроугольных крыш. Снег спрятал скудность поздней осени, украсил улицы и принес в лавку нежданного гостя. В середине дня осторожно, словно боясь, что в него полетят банки с перцем, в «Пряную штучку» вошел Ирвин. Он был запорошен, разрумянен и сконфужен.

— Здравствуйте, госпожа Алекса.

Парень остановился поближе к двери, видимо, в случае атаки рассчитывал поскорее убраться из лавки. При виде бывшего друга Стаффи фыркнула и, демонстративно задрав нос, ушла в кухню. Ирвин проводил ее виноватым взглядом.

— Он решил прислать тебя? — с ироничной улыбкой поприветствовала я помощника Роберта.

— Нет. — Секретарь вздохнул, а на выдохе заявил: — Я подал в отставку.

— Ты что сделал? — Стаффи моментально высунулась из кухни и с обеспокоенным видом воззрилась на нежданного гостя: — Ты в своем уме? Как ты собираешься отдавать долг за апартаменты?

От открытия, что сладкая парочка делилась личным, а значит, дружила гораздо теснее, чем мне думалось, у меня поползли на лоб брови.

— Ну… — замялся Ирвин и встряхнул в руках дорожный саквояж. — Я продал апартаменты, отдал долг и приехал к вам. Мне нравится в Питерборо. Здесь воздух свежий, Дюжина Драконов… Стефани…

Некоторое время мы молчали. Ирвин подошел к прилавку, ожидая моего решения.

— Ирвин, ты знаешь ситуацию в лавке, — вымолвила я. — Сейчас я не могу обещать жалование, как в торговом Доме.

— Я сейчас безработный и бездомный, а в «Пряной штучке» место с питанием и проживанием, — улыбнулся он и тут же принялся себя нахваливать: — К тому же я ценный работник. Отлично продаю перечные смеси и умею готовить.

— Двадцать золотых в месяц, — тут же предложила я. — Устроит?

— Более чем.

— Вторая спальня по-прежнему свободна, и кухня полностью в твоем распоряжении.

Удивительно, но нам с подругой даже не пришло в голову занять мужскую комнату. Она словно бы не принадлежала нам и по-прежнему ожидала своих жильцов, а мы так и пихались по ночам в одной кровати, отвоевывая место на перине.

— Какое счастье, что ты вернулся, — пробормотала Стаффи, — потому что я больше не в состоянии жевать «Дракоширак».

— Размещайся, приятель, — махнула я рукой в сторону лестницы.

— Спасибо! — просиял Ирвин, но едва подмастерье поднялся в спальню, как оттуда донесся истеричный вопль: — Что вы сотворили с моей одеждой?

— Стаффи, мне срочно надо к трактирщику, — немедленно выходя из-за прилавка и снимая на ходу фартук, пробормотала я. От греха подальше, решила сбежать.

— Ну-ну, — ухмыльнулась она.

— За что вы наказали мое исподнее?! — громыхнул следующий возмущенный вопль. — Куда потерялся еще один туфель? Почему мои кальсоны висят на вишне?!

На втором этаже яростно хлопнула дверь, а потолок сотрясся от громоподобных шагов. Я даже не подозревала, что Ирвин умел злиться. Схватила с вешалки пальто и выскочила из лавки в домашних туфлях. Одеваться пришлось на ходу, трусливо улепетывая в сторону трактира. А сверху сыпал и вертел снег, залетая за шиворот и слепя. Казалось, будто Ирвин Гровер принес в Питерборо зиму.

ЛАВА 9. ОСТРАЯ ПЕРЧИНКА

Снег лег за неделю. Сначала накрыл озерный край толстым одеялом, потом стаял разок, на пару дней превратив Питерборо в каток, а дороги в непролазное месиво. Потом ледяная каша застыла от тряхнувшего землю мороза, и белый покров лег окончательно, подкормленный новым снегопадом.

За окном снова вертела круговерть. Мы с Ирвином рассыпали в мешочки из плотной холстины смеси для горячего вина, особенно бодро уходившие в морозную погоду, когда услышали пронзительный голос Стаффи: