Пряник с черной икрой

Отлично помню, какое разочарование я, ученица второго класса, испытала, когда мой отец, блестящий ученый с генеральскими погонами на плечах, создатель ракет, один раз в жизни вдруг решил помочь мне сделать домашнее задание. Мы сели за тетрадь по природоведению, где следовало написать под картинками названия животных. И папуля перепутал барсука с енотом. Я получила два. К плохим оценкам я привыкла и не особо переживала, когда видела в дневнике очередного «лебедя», но в тот раз горько рыдала. И вовсе не «неуд» явился причиной моих слез. Их вызвало горестное открытие: мой самый умный на свете папочка не все знает!

Я не хотела, чтобы Киса испытала те же отрицательные эмоции, поэтому ответила:

– Давай рассуждать. Если один плюс один будет два, то ноль плюс ноль это…

– Два ноля! – радостно договорила Киса и схватила карандаш.

Я посмотрела на пример. 0 + 0 = 00. Хм, результат как-то странно выглядит. Похоже на табличку, которую вешают для обозначения туалета. В России принят вариант «М» и «Ж» или картинки с разными фигурами. А вот в Европе я часто вижу на двери, за которой скрывается сортир, два ноля.

– Решили мы правильно, а записали не так, – пробормотала я, взяв ластик и исправляя ответ.

Теперь пример стал выглядеть иначе. 0 + 0 = 20.

– Нет, – возразила Киса, – получилось двадцать.

Мне пришлось признать правоту малышки.

– Верно. Предлагаю другой вариант – поставим точку.

Запись изменилась: 0 + 0 = 2.0.

– Похоже на цену за булочку, – заметила Кисуля. – Только она дороже.

Я рассердилась на создателей тетради. Что за глупое задание? Как ответ-то записать?

– А у вас опять дверь открыта, – раздался в нашей прихожей веселый голос консьержки. – Евлампия Андреевна, вы снова забыли замок запереть. Я пришла с собачками погулять и мусор вынесу. Уроки делаете?

– Пытаемся, – вздохнула я.

– Ноль плюс ноль сколько будет? – спросила Киса. – Вот какой пример! Сложный!

– Просто ноль, – хихикнула Ната. И ойкнула: – Извините, если глупость сказала, не училась я в школе.

– Почему? – заморгала Киса.

– У меня глаза буквы не видят, – нашла консьержка подходящий для ребенка ответ, – смотрю в книгу, а там белиберда.

– Вы не умеете читать? – уточнила Киса.

Наташа развела руками.

– Да, не умею.

– Ой, как плохо, – пригорюнилась малышка. – Значит, ни одной сказки вы не знаете?

– Почему? Знаю, конечно. Ведь мультики смотрю. И кино. – Консьержка улыбнулась. – И про Белоснежку, и про Красную Шапочку, и про Винни-Пуха видела. У меня вместо книг телик.

– Вот поэтому и решила неправильно, – тараторила Киса, – один плюс один два, а ноль плюс ноль…

– Конечно, я не очень умная, – перебила Ната малышку, – образования не хватает, но если по-житейски рассуждать… Берем ничего, к нему прибавляем второе ничего, и что у нас? Ничего.

– Два ничего! – возразила я.

– Ой, совсем вы меня запутали, – засмеялась Ната. – Фира, Муся, побежали! Перед сном пописать надо…

Глава 26

Мопсихи резво кинулись к двери, консьержка поспешила за ними.

– Подождите, Ната, – попросила я, – возьмите еще Генриетту, а то она не пойми куда ходит. Я постелила ей пеленку, но та сухая. И ни одной лужи в квартире.

– У вас новая собачка! – обрадовалась девушка.

– Нет, – возразила Киса, – она котопес. Сейчас…

И девочка убежала.

– Хорошо, когда в доме животные, – вздохнула Ната, – но иногда от них беда. Вот, например, у Лаптевых. У Светланы мать на улице кот укусил, потом ей укол от бешенства делали. Это в тот день случилось, когда Надежду Владимировну на улице ударили… Ой!

Консьержка замолчала, потом пробормотала:

– Чуть чужую тайну не выдала. Очень некрасиво получиться могло. И что это со мной сегодня? Почему язык, как у коровы хвост, мотается? Евлампия Андреевна, пожалуйста, забудьте, что я вам сейчас сказала. Мне так стыдно!

– Меня не интересуют секреты жильцов дома, – спокойно возразила я, – но все, что касается Реутовой, вам надо рассказать.

– Нет, нет, – покачала головой девушка. – Когда постоянно сидишь в подъезде, волей-неволей многое узнаешь. Гости к жильцам приходят, «Скорая» приезжает… И еще разговоры… Вот не хочешь, а слышишь, о чем муж с женой беседуют. Идут от двери к лифту и бла-бла. На консьержку внимания не обращают.

– Мне по душе ваша неболтливость, – притормозила я консьержку. – Умение держать язык за зубами – признак врожденной интеллигентности. Но Надежда Владимировна умерла, и есть сомнения в ее самоубийстве.

Наташа схватилась ладонями за щеки, попятилась.

– Ох! Ее кто-то… застрелил? Да? Как в кино?

– Нам надо знать, кто обидел на улице Надежду Владимировну, – продолжала я. – Вдруг тот человек сначала ее ударил, а потом замыслил убийство.

Ната оглянулась по сторонам и зашептала:

– Тетка на нее налетела, худая, на ворону похожая, волосы черные, нос крючком. Я за бомжиху ее приняла. В тот момент мыла лестницу снаружи. Дело было в августе, жара стояла…

Я внимательно слушала Наташу, а та быстро и очень тихо излагала свою историю.