Пряные дни

— Если хотите, можете настрочить на меня жалобу и вручить ее вышестоящему начальству.

— Да нет, зачем? Я что-нибудь другое придумаю, — Евгений хитро прищурился. — «Полиция покрывает Верховецких живодеров!» — как звучит? По-моему, неплохо.

Участковый посмотрел на него так, что стало очевидно — теперь он бы утопил надоедливого журналюгу при первой же возможности и с большим удовольствием.

— Клевета — дело подсудное, — заметил он осторожно.

— Наше издание имеет богатый опыт судебных баталий, но, признаюсь честно, подобная перспектива не радует меня точно так же, как и вас.

— Чего вы добиваетесь? — спросил лейтенант, наконец.

— Я хочу понять, что именно произошло здесь два дня назад.

— Я не знаю.

— А как насчет того, чтобы провести соответствующее расследование, опросить людей, собрать улики. Вы хоть что-нибудь из этого предприняли?

— Опросить людей, говорите? — переспросил полицейский и покрутил головой, будто разминая затекшую шею. — А вы знаете, какой вчера был день?

— Вчера? Суббота, насколько мне известно, — ответил Евгений, недоумевая, куда тот клонит.

— Вы в курсе, как наши сограждане, выезжающие на выходные за город, проводят обычно субботние вечера?

— Примерно представляю.

— Пьянки, песни, шашлыки, хождение по соседям за добавкой, пара-тройка обязательных потасовок с последующим братанием и все такое прочее до самого утра, так?

Евгений кивнул.

— А знаете, что творилось здесь прошлой ночью? — участковый обвел рукой поселок.

— Что?

— Тишина. Мертвая.

— ???

— Никто не шатался по улице, не пел песен, не переругивался с соседями. Все сидели по домам и квасили молча. Люди были так напуганы, что, даже напившись до полного непотребства, ни один человек так и не осмелился выйти на улицу.

— Вам бы только радоваться, — съехидничал Евгений.

— И я бы радовался, будь такой результат следствием моих усилий по повышению сознательности наших сограждан, но ведь это не так. Они, наоборот, ждут от меня разъяснений, ждут, чтобы я их успокоил. Несколько семей вообще, как только узнали о том, что тут стряслось, сгребли детей в охапку и укатили назад, в свою Москву или Тверь, — лейтенант с укором посмотрел на журналиста, — а вы предлагаете мне пройтись по дворам, порасспрашивать…

— Разве расследование всех обстоятельств совершенного преступления не является вашей прямой обязанностью?

— Моя задача — следить за тем, чтобы жизнь в Верховцах текла спокойно и размеренно, как равнинная река. Без бурных стремнин, порогов и перекатов. А если кто-нибудь и бросит в нее камень, то поднятые им волны должны как можно скорее улечься, чтобы жизнь вернулась в привычное русло. Если, конечно, никто не будет ее специально баламутить.

— И истина вас совершенно не интересует?

— А я, положа руку на сердце, вовсе не уверен, что хочу ее знать, — лейтенант зашарил по карманам в поисках пачки сигарет, но вспомнил, что оставил ее в кабинете и только крякнул с досады, — мне так спокойнее.

— И вам даже не любопытно?

— Не-а.

— Вы и дальше будете утверждать, что дельце провернул сам сторож?

— Или кто-то из его знакомых, — участковый начал загибать пальцы. — Грабители не могли проникнуть на территорию завода и выйти обратно без его ведома или даже содействия. Они знали, что в магазине есть задний вход, который запирается чисто условно. Они знали, что инкассаторы забирают выручку вечером в пятницу, а потому пошли на дело в четверг, чтобы хапнуть побольше…

— …и попутно они загрызли двух сторожевых ротвейлеров.

— Дались вам эти собаки!

— …да еще разделавшись с ними так ловко, что они даже тявкнуть не успели! Как им это удалось?

— Я ничего не знаю! — полицейский окончательно капитулировал, и ушел в глухую оборону. — Что, да как… Не знаю!

— Быть может, собак сначала отравили или усыпили?

— Понятия не имею! Со всеми вопросами из области собаковедения, езжайте лучше в Вельярово!

— Вельярово? — нахмурился Евгений. — А что там такое?

— Собачий питомник, — его собеседник с радостью ухватился за возможность сменить тему. — О наших четвероногих друзьях они знают больше, чем кто бы то ни было.

— Спасибо за подсказку, я к ним обязательно загляну. Это далеко?

— Не особо, — лейтенант ткнул большим пальцем себе за спину. — Возвращаетесь на трассу и поворачиваете направо, километров через пять будет указатель. Мимо не проедете. Вот только я сильно сомневаюсь, что там захотят с вами общаться.

— Это почему же? — ехидная насмешка, прозвучавшая в словах участкового, не осталась без внимания журналиста.

— Костюмчик не тот, — тот, скривившись, кивнул на его «уазик». — В Вельярово посетители, как правило, на «Роллс— Ройсах», да на «Бентли» подъезжают. С мелкой шушерой вроде нас там дружбы не водят.

— Вот как? — Евгений был несколько озадачен, поскольку впервые слышал о столь интересном заведении, которое, как выясняется, располагалось у него буквально под боком. — Откуда тогда вы сами о питомнике знаете?

— Я же здесь живу! — чуть ли не оскорбился полицейский. — Кроме того, и к нам иногда заезжают ошибившиеся поворотом дорогие черные кортежи. Так что…