Прятаться больше не с кем

Дэнни хорошо выражал то, что хотел выразить, в устном разговоре, но на бумаге его мысли невозможно было состыковать, время от времени я редактировал его наброски, но использовать диктофон было лучшим выходом. Дэнни не хотел писать книг в общепринятом представлении, текстура книги не вызывала в нём никакого желания подстраиваться под неё. Но хотелось что — то оставить, не только звуки в цифровом виде. На эту тему мы не говорили, но она и не была под запретом — нечего было говорить, многое уже сказано и будет ещё.

Через неделю позвонил Пеликан.

— Рэ, поехали со мной кое — куда. Пока не могу сказать куда — место засекречено. Но тебе понравится.

Вообще он какое — то время работал на складе «Дикси», чтобы накопить на собственный бизнес — продавать музыку и журналы о блэк—, дэт— и прочих тёмных ответвлениях металла. Дома у него уже скопилась приличная фонотека разных редкостей и он досконально знал свою тему.

— Пеликан, ты хочешь затащить меня на очередной концерт своих друзей? Чтобы я, как в прошлый раз, помогал тебе убирать зал после всего, ползая по колено в блевотине и битом стекле, потому что ты обещал проспонсировать выступление, но всех кинул?

— Неееет, Рэ, это будет встреча для своих, no limits, no morons, с бесплатным, хахаха, бааааром.

Я прям представил сейчас его лицо — сальная кожа, бегающие глазки, а по тому, как он артикулировал слово "бар", стало понятно, что не из — за него он меня зовёт туда.

— Покушать тоже будет, я участвовал в составлении меню

— Нууу… Пока что звучит не так страшно.

— И никто голодным не останется. Плюс развлечения, музыка. Ты ж ничего не теряешь, поехали.

— Опять концерт?

— Нет, скорее всего будет один диджей или какой — то человек со своей системой. Электронщина.

Он пожевал губами.

— Хотя я лично не против блэк — металла, но в этом вопросе я самоустранился.

Тебя никто и не спрашивал, наверное.

— Так что? Встречаемся завтра в 7 вечера.

Поверить ему снова? «Да, Дэнни, честность — вот что происходит между нами».

— Хорошо. Где встретимся?

Конечно же, дома у Пеликана.

— У меня дома. За нами заедут.

— Договорились.

Ноль предчувствий — я спал хорошо, что не удавалось мне долгое время: болела спина, руки отекали, постоянно было душно как ни проветривай, просыпался я совсем не отдохнувшим, разбитым, еле — еле сползал с кровати, если бы не собака, которая от меня зависела, наверное, я и сползать бы не стал — незачем.

Часа в два ко мне заскочил Дэнни, сказал, что у Миднайт очередной приступ беспокойства за него и «можно ли провести какое — то время у тебя». Я сказал, что могу оставить ключи, потому что уезжаю с Пеликаном и до завтра меня точно не будет.

— Джемовать поедете?

— Если бы. Секретное место и секретная встреча «для своих».

— Ну да, ну да. Привези мне оттуда что — нибудь, только сразу по карманам распихай, а то потом забудешь.

Что? Дэнни, ты о чём? Я разглядываю его, хочу найти признак осведомлённости.

— На месте разберёшься. Просто привези что — нибудь и всё.

— Окей, как скажешь. Мне не трудно.

— А я тогда посижу здесь, до завтра или нет — не знаю. Подумаю, в общем, о разном.

— Можешь хоть поселиться здесь — знаешь же, что я не против.

— Нет, Рэ, дома тоже есть. мм. дела.

Остальное время мы убили за обсуждением писем Уильяма Берроуза Аллену Гинзбергу. И тот и другой нравились нам с Дэнни одинаково сильно, они вызывали интерес своими жизнями, поступками, текстами — если говорить было не о чем, мы доставали Берроуза. Или Хантера Томпсона.

Без десяти семь я оставил Дэнни и пошёл к Пеликану. Я не стал как — то по — особенному одеваться — шорты, кроссовки, белая футболка и тёмные очки — о дресс — коде меня не проинформировали. По реакции Пеликана я понял, что моя одежда волнует его в последнюю очередь — он бегал с первого этажа на второй и обратно, на ходу предлагая мне то покурить, то попить, то сходить в туалет «на всякий случай», я отвечал «нет» на все его предложения. Наконец он собрался — мне так казалось — и мы в ожидании машины курили на веранде. Пеликан безостановочно хлопал себя по карманам, что — то доставал и перекладывал, ёрзал в кресле, откусил фильтр сигареты и, конечно же, сожрал его. Я привык к подобным выходкам и уже не придавал им значения — съел и съел, лишь бы меня накормить не пытался. Он бы попытался, но сейчас был не в том настроении.

У Пеликана зазвонил телефон — можно выдвигаться. Мы выходим за ворота и садимся в старый «бмв». Водитель — молодая девушка в свободной майке и коротких на — мне — нет — трусов шортах, светлые волосы и большие, на половину лица, очки.

— Добрый вечер, Пеликан. Добрый вечер. ээ..

— Рэ.

— Рэ.