Прятки. Я иду искать

– Завтра тебя ждёт лучший день в твоей никчёмной жизни. И весь следующий месяц будет таким же… – подмигивает ей и выходит за дверь.

А я ещё несколько секунд остаюсь полностью неподвижным. Буквально оцепенел. Будто меня здесь вообще нет.

Лучше бы не было…

Едва делаю шаг в сторону бывших друзей, Рязанова вскакивает на ноги.

– Это ты во всём виноват! – выкрикивает она.

Бросается на меня, размахивая руками, попадает кулаками по плечам и грудной клетке. Никак не реагирую, просто закрываюсь и жду, когда она выпустит пар. Скоро её должно отпустить. Должно.

Наконец Дашка всхлипывает, перестаёт колошматить и смотрит на меня с ненавистью.

– Вали отсюда, предатель! Пока все глаза не выцарапала.

– Оставь его, Даш, – с пола хрипит Марат, пытаясь подняться. – Об него только руки марать.

Рязанова возвращается к другу, помогает встать… А я чуть ли не пинками гоню себя из кабинета.

Мог ли я что-то сделать?

Да, мог.

Были бы потом последствия?

Да.

И я, кстати, всё-таки кое-что сделал! Я просил Марата не участвовать!! Но он слишком упрямый, чёрт возьми!

Когда возвращаюсь в комнату, просто скидываю кроссы и прямо в одежде падаю на кровать. Мне хочется, чтобы меня просто выключило. Как рубильник. Чтобы щёлкнул им – и обрушились тьма и безмятежность. Вновь щёлкнул – утро.

Однако где-то там, в дебрях моего сознания, обитает она…

Ася.

Её лицо, длинные светлые волосы и такая же светлая душа. Ангел.

Несмотря на то, что «мы» уже в прошлом, я время от времени позволяю себе думать о ней…

Через какое-то время Марат возвращается в комнату. Не слишком скоро. Я накрываю голову подушкой, чтобы совсем ничего не слышать. Посильнее стиснув веки, всё-таки проваливаюсь в сон.

Глава 8

Ася

– У меня до сих пор в голове не укладывается… Что значит – на месяц?

– Да это его мечты просто, – отмахивается Дашка. – Не стану я прислуживать этому отмороженному идиоту. Ни сутки, ни неделю, ни месяц. Всё! Точка!

Когда подруга сообщила мне, что Артём её без проблем нашёл и назначил своей рабыней на ближайший месяц, мне стало дурно. Ведь меня «отдали в рабство» Кириллу лишь на сутки. И сегодня я проснулась, всё ещё размышляя над этим. Почему целый месяц?

Но ещё меня душит злость от того, что Соболевы сделали с Маратом. Он, кстати, не попался. Они с Дашей в последний момент тоже разделились. Правда, потом Алиев подрался с Тимуром… Моему другу сильно досталось. А Кирилл был там и просто стоял. Ничего не сделал.

Даша заверила меня, что с Маратом, в целом, всё в порядке. Лишь разбита губа и немного припухла скула. Она провела с ним около часа, прежде чем они разошлись по общежитиям.

Но могло же быть и по-другому. Всё могло закончиться плохо. Очень плохо.

А Кирилл? Как он вообще мог бездействовать?!

Теперь Марат его ненавидит. Даша его ненавидит. А я… Несмотря ни на что, я не могу ненавидеть его.

Я хочу его понять!

Рассказав Даше о том, что, вроде как, тоже в рабстве, только у Кира, я умолчала о том, что это он заставил меня остаться сегодня в комнате и не ходить на уроки. И теперь мне безумно стыдно перед подругой.

– Ладно, давай забудем о Соболевых хотя бы на пять минут, – раздражённо говорит Даша, приближаясь к моей постели. – Как ты? Ась, может, к врачу тебя отвести, а? – она присаживается на край кровати, и я немного смещаюсь к стенке. Даша обеспокоенно улыбается. – Антонина Павловна быстро тебя на ноги поставит.

Наша медсестра Антонина Павловна быстро выведет меня на чистую воду – вот что она сделает. Ведь я не больна.

– Нее, не нужно. Маме я уже позвонила, она скоро ко мне зайдёт. Полежу чуть-чуть, и станет лучше.

Показательно глажу живот, потому что заявила, что именно он болит. Боже… Мне так стыдно, что приходится врать…

– Хотя знаешь, Ась, даже лучше, что ты сегодня не пойдёшь в школу, – протягивает она задумчиво. – У Суворова не будет возможности издеваться над тобой, и это не может не радовать.

Она встаёт с моей постели, а я, как и положено больному, со страдальческим лицом подтягиваю одеяло до самого подбородка.

– А как же ты? – мой голос дрожит от собственного притворства. – Как думаешь, что будет делать Артём?

Она кривится, водружая рюкзак на плечи.

– Да пусть хоть об стену убьётся! Я не стану ему прислуживать! Не на ту напал.

Вот горжусь ею, правда! Дашка – она… крутая!

– Всё, я пошла, – шлёт мне воздушный поцелуй. – Выздоравливай, Бельчонок!

Я улыбаюсь через силу.

Бельчонок…

Господи… Больше не нужно называть меня так!

– Передай от меня привет Марату, – говорю напоследок. – Скажи ему…

И задумываюсь. Что бы я ни хотела сказать Марату, всё может прозвучать как-то двусмысленно.

– Так что передать? – с улыбкой уточняет Даша. – Поцелуйчики? Обнимашки?

Я качаю головой.

– Просто привет.

– Окей. Просто привет.

Кивнув, подруга выходит за дверь, а я, уставившись в потолок, лежу несколько секунд неподвижно.

Итак, что дальше?