Прятки. Я иду искать

Драка началась мгновенно, даже без особой перебранки. Уже четвёртая за этот месяц. Соболевы вновь были на моей стороне.

Скоро мы все вылетим из этого клуба к чертям собачьим. Однозначно.

Приложив лёд к виску, вытянулся на диване в гостиной. Повертел в руках телефон. Уже месяц я жил в Штатах. И весь этот месяц не связывался с Асей. Не проверял соцсети и мессенджеры… Некоторые, правда, просто не работали. Но причина моего затишья, конечно, была не в этом.

Я же обещал её матери, что оставлю Асю в покое. Ведь, по сути, Татьяна Геннадьевна была права – зачем усугублять ситуацию, если мы всё равно больше не увидимся?

Но не проходило и дня, чтобы я не вспоминал о своей Белке. За эти четыре года она прочно поселилась в моём сердце. Заполнила собой все мои мысли. И в воспоминаниях о прошлом была лишь она…

Седьмой класс… Ася выглядела такой несчастной. Держалась ото всех особняком, потому что чувствовала себя не такой, как остальные. Первый раз её обидели прямо первого сентября, как только узнали, что её мама – завуч. Гордеева тогда выкинула её рюкзак в открытое окно. Шёл дождь, все учебники промокли.

Это был просто импульс – встать на защиту несчастной девчонки. В итоге рюкзак Гордеевой тоже вылетел в окно. Именно в тот день сформировались наши компании. Братья Соболевы с Никой – и мы. Нас было шестеро: Ян с Полиной, Марат, Даша, Ася и я.

С того дня я так и защищал всегда свою Белку от тех троих. Для меня это стало чем-то само собой разумеющимся.

Восьмой класс… Я не поехал на летние каникулы домой, потому что был там на зимних. Мне хватило. Мои родители постоянно ругались. Кажется, дело у них шло к разводу.

В итоге я остался в пансионе. Мы с Асей провели всё лето вместе. Именно тогда я дал обещание её матери, что никогда не притронусь к её дочери. Татьяна Геннадьевна посчитала меня достаточно взрослым на тот момент и затеяла разговор о потребностях, которые во мне уже якобы сформировались. Я краснел весь этот чёртов разговор…

А потом задавался вопросом: «А они сформировались? Мои потребности?..»

Мне было шестнадцать. Асе – пятнадцать. Тем летом я всё чаще пялился на её ноги, которые стали казаться мне самыми стройными и красивыми ногами на всей планете. На её аккуратную грудь, уже различимую под майкой. Губы… То, как она кусает их, когда глубоко задумывается над чем-то… Глаза… Они были такими голубыми, что могли посоперничать с ясным небом.

Да, мои потребности сформировались. Оформились. И были направлены в сторону дочери завуча.

Нехорошо, чёрт возьми!