Прятки. Я иду искать

Десятый класс… Я потерял родителей и закрылся в себе. Ни с кем не делился своей болью. Но Ася, как назойливая муха, всё жужжала и жужжала возле уха о том, что мне непременно нужно выговориться.

Тот год был самым сложным. Потому что опеку надо мной взял дядя. Я знал, что он хочет уехать из страны. И внутри себя готовился к тому, что тоже уеду. Уеду от Аси.

Швырнув телефон на диван, попытался закрыться от воспоминаний. Мне позарез было нужно поскорее забыть свою Белочку. Я загибался без неё…

– Кирилл, ты чего разлёгся? Это что, лёд? Что с твоим лицом? – дядя с ходу засыпал меня вопросами.

– Я просто был в зале, – оторвал пакет со льдом от лица, поморщился от боли.

– Мда… знатно тебя, – бросил он не слишком уж и жалостливо. – Иди в другую комнату. У меня телефонный разговор важный.

Подобное случалось довольно часто. Дядя выгонял меня из гостиной, потому что у него не было своей спальни. Апартаменты, в которых мы временно жили, были просторными, но состояли всего из двух комнат.

Месяц уже прошёл, но ни о каком переезде в собственный роскошный дом (как выражался дядя) и речи не шло. Пару раз он якобы ездил туда, чтобы узнать, как продвигался ремонт, но меня с собой брать отказывался.

Взяв свой телефон, я сполз с дивана. Швырнул пакет со льдом в мойку и побрёл в комнату. Сел у компьютера, надел наушники.

Чёртов английский… Он с трудом мне давался.

Запустил учебную программу и, повторяя английские слова, вертел в руках телефон. Наверное, тысячу раз его включал, потом выключал.

Мне чертовски хотелось позвонить Асе. В голове даже звучал её голос. А потом я отчётливо видел, как мы с ней прощаемся.

Звонить я не стал…

– Ну и что это, вашу мать, было? Зачем ты выбрал Нику?

Хм… А я думал, что он уже и не спросит.

Тимур явился не в духе после разговора с Фроловым, а вот Марат был довольно бодрым. Я знаю, что случилось. Марата взяли в команду, тренер давно присматривался к нему. Но сейчас не об этом…

– А зачем ты выбрал Асю? – отвечаю вопросом на вопрос.

Артём, выходящий из душа, отвешивает мне по заду полотенцем.

– Опять он про свою Белову! Всё никак не успокоится!

Я вырываю полотенце из его рук и швыряю в лицо.

– Да хорош, бро! Ты чего завёлся? – подскакивает ко мне Тимур. – Мне захотелось разделить Белову с Алиевым. И я это сделал. А для чего ты разделил меня с Никой, а? Ты залип, что ли, на ней? На моей девочке?..

Я делаю вид, что задумываюсь над его вопросом. Секунда, две, три…

Тимур взрывается:

– Ты охренел?! Твой ответ должен быть «нет»! Понимаешь? НЕЕЕТ!

– Окей. Нет, – я само спокойствие.

Внешне.

Но внутри меня бурлит гнев.

Какого хрена они продолжают играться с Асей? Она сделала свой выбор, отдав предпочтение Марату! Ещё тогда, когда я был в Штатах! Всё, точка!

Подхватив рюкзак, вылетаю из раздевалки. Тимур настигает меня мгновенно.

– Мы не договорили! – напирает он, схватив за плечо.

Я скидываю его руку.

– Разберись со своей девочкой, она пускает на меня слюни.

– В твоих мечтах? – язвительно выплёвывает Тимур и толкает меня грудью.

Отшвыриваю его от себя руками. Я так зол, что у меня буквально едет крыша.

Ася…

Ася и Марат!

Я сам отдал её ему! Сам просил присматривать за ней! Его! Того, кто всегда мечтал её получить!

Мы бросаемся друг на друга. Сейчас я вижу перед собой лицо Алиева, а не Соболева.

– Да вы охренели, вашу мать! – вопит Артём, пытаясь вклиниться между нами. – Брат! Брат!! Это же просто баба, она того не стоит!!