Прятки на осевой

Врач у Покатилова явно был неплохой: по его совету Сиверцев заглотил таблетку ибупрофена, голова помалу успокоилась, и вскоре он действительно отключился. До самого утра Сиверцев спал крепко, без сновидений, как здоровый и сытый младенец. А поскольку залег еще засветло, замечательно выспался и к жизни восстал бодрым и свежим. Взъерошенный и измятый с просыпу Пашка как раз собирался на работу.

– Привет, счастливец! – пробубнил Пашка, ненадолго вынув изо рта зубную щетку.

– Привет, страдалец, – ухмыльнулся Сиверцев, потягиваясь. – А почему это я счастливец?

Пашка отмахнулся, жестом дав понять: отстань, не видишь, зубы чищу?

– Ну и ладно. – Сиверцев зевнул, нашарил тапочки и убрел в сортир. Общага была холостяцкая, так что никого он в коридоре не рисковал перепугать семейными трусами в крупный цветочек.

Перед дверью сортира он неожиданно вспомнил, как охранник Покатилова вчера сначала проверил – нет ли кого внутри, и только потом запустил подопечного. Вот дьявол, ну кто там может прятаться такой страшный? Полуразложившийся контролер из Зоны?

Хрень собачья. Но холодок по спине все равно прогулялся.

Однако в сортире не хоронились никакие монстры, только сосед из двести четвертой читал обрывок газеты прямо на очке.

– Бог в помощь… – пробурчал Сиверцев и подался к ближайшему писсуару.

Когда он вернулся в свою двести третью, Пашка уже одевался.

– Так почему счастливец? – повторил вопрос Сиверцев.

– Не придуривайся, Ваня, – сказал Пашка со вздохом. – Четыре отгула подряд – это не счастье, что ли?

– А что, Баженов аж четыре выписал?

– Выписал… Сначала, правда, только один, но потом вестовой приказ из первого отдела притаранил. Так, мол, и так, в интересах следствия настоятельно просим предоставить младшему научному сотруднику Сиверцеву три дополнительных отгула, начиная с…

– Офигеть, – буркнул Сиверцев. – В интересах следствия, значит…

– Про Полоза спрашивали? – участливо поинтересовался Пашка.

– Не только, – машинально ответил Сиверцев. – Причем ни разу не первый отдел…

– А кто?

Тут Сиверцев спохватился. В принципе молчать о вчерашнем ему никто не велел. Но и болтать направо-налево тоже вряд ли разумно.

– Да так, – уклончиво ответил он Пашке. – Люди одни. Видимо, не последние в округе.

– Уж понятно, что не последние, – закивал Пашка. – Ну, все, я побежал, а то опоздаю…

– Там мои пробы можешь на зады задвинуть, я не сегодня, так завтра все равно заскочу, обработаю! – крикнул он вослед коллеге.

– Лады! – на бегу кинул тот.

«И чего мне теперь делать? – подумал Сиверцев несколько растерянно. – Спать не хочется… Жрать зато хочется. Пойти в столовку, что ли? Или сразу в бар? Так в баре цены кусаются…»

Однако, поразмыслив еще какое-то время, Сиверцев все-таки решил идти в бар. Покатилов чего от него ждет? Каких-либо идей насчет случившегося и адекватного анализа на основе этих идей. В баре, конечно, снедь дороже. Но зато там постоянно толкутся сталкеры. А кто лучше всех знает Зону и тварей, ее населяющих?

То-то и оно. Окупятся барные деликатесы, если, конечно, Покатилов не врет и действительно такой крутой и щедрый. Слуга себе, отец бродягам…

И Сиверцев направился в «Ать-два», причем кружным путем, потому что обычно бар открывался для посетителей только в девять утра. Есть шанс и проветриться, и пошевелить мозгами. Чтобы в дальнейшем подкатываться к бродягам не с абстрактными вопросами про Зону, а с вполне конкретными. Следовало также прикинуть, с кем еще имеет смысл переговорить, кроме сталкеров. Кто из коллег-научников имеет большой опыт полевой работы и нюхал Зону вживую? Надо подумать…

Вроде группа Тараненко недавно вернулась аж с Милитари, где стояла лагерем почти месяц, а теперь плотно засела по лабораториям, обрабатывая все, что нарыли и наизмеряли в Зоне. Самого Тараненко Сиверцев знал плохо – калибр не тот. Дабы подкатиться к Тараненко, даже у Баженова калибр не вышел, даром что по возрасту усатый завлаб годился Тараненко в отцы. Зато у Тараненко был цепкий ум прирожденного исследователя, да и администраторскими талантами судьба его не обделила, иначе в свои неполные сорок лет он вряд ли сумел бы возглавить одно из наиболее престижных направлений в разгадке грустных тайн чернобыльской Зоны.

Группа Тараненко занималась исследованием наиболее редких и мощных артефактов. Напрямую это вряд ли могло заинтересовать Покатилова (в контексте человеческих исчезновений). А вообще подобная Покатилову братия главным образом ради артефактов тут и оседает, потому что артефакты стоят больших денег, а некоторые – так и вовсе безумных. Но артефакты Зоны возникают не на пустом месте – их рождение обусловлено цепочкой определенных событий и условий, связанных с аномалиями, выбросами, да и с обитателями Зоны тоже. Поэтому самый распоследний лаборант из группы Тараненко знал о Зоне поболее многих кабинетных светил-теоретиков.