Пряжа из раскаленных углей

В том, что касалось путешествия и безопасности, он был непревзойденным мастером, а у меня и не было причин сомневаться в этом. Возможно, у него были и другие достоинства, которых я не видела и не хотела видеть? Иногда мой спутник мог быть великодушным (когда отдарил свою грязную, но дорогую одежду, в которой отбыл из Вельма, какому-то нищенке-попрошайке) и даже очаровательным (что неизменно проявлялось в каждом питейном заведении или гостинице, где находилась хорошенькая жена, дочка или просто служанка, которой Ленни не медлил строить глазки). Когда у него пустел поясной кошель, он не раздумывал, где взять деньги, а просто садился играть в кости. И долгое время я была уверена в том, что он крайне удачливый человек. Пока не обнаружила, что он умело использует свой магический дар, чтобы ворочать костяшки в нужном ему положении. Обычно я не часто следила за игрой, по моему разумению, от возбужденных азартом мужчин лучше держаться подальше; но как-то раз оказалась позади своего спутника в тот момент, когда он направил тоненькую нитку силы на руку противника… Кости упали «петушком» и «рыбой» – самыми слабыми своими сторонами, а мне едва удалось не вскрикнуть. Потом я долго и возмущенно высказывала Ленни, что я думаю о таком способе игры, на что мужчина, нимало не обидевшись, рассмеялся:

– Есть много способов заработать деньги, но этот меня еще и забавляет.

Ленни не считал зазорным стащить с прилавка яблоко или горшочек меда, у него были свои собственные понятия о том, что можно, а чего нельзя. И ему было совершенно плевать на то, что я эти понятия не разделяю.

За время дороги я без труда составила свое мнение о своем спутнике. Ленни, или Лейн Тристран – человек исключительно практичный, умный, совершенно не склонный к мелодраматическим выходкам. Его порядочность оставляла желать лучшего: если ему нужна была какая-то вещь, а он не мог ее купить, он просто крал ее. Или брал чужое просто из развлечения – для него не существовало запрета.

Я никогда не замечала на его лице страх – не потому, что он искусно это скрывал, а потому, что опасность лишь раззадоривала его – он упивался ею, принимал ее как вызов. Ленни не выказывал смущения или робости ни перед кем, будь то облеченный властью градоначальник, дорожный страж, банда разбойников или красивая женщина. Он не боялся ни наказания, ни неудачи – черта характера столь же похвальная, сколько и губительная: безнаказанность, похоже, внушила ему мысль о неуязвимости и сделала высокомерным циником. Он без стеснения говорил в лицо самые неприятные вещи и редко попадал впросак.

Но все вышесказанное не имело никакого отношения ко мне. Со мной он был сдержан и предупредителен. Меня он опекал и заботился о моем удобстве. Защищал и предупреждал об опасности. Что это? Как это объяснить?

Это беспокоило меня, заставляло быть настороже, не доверять и делать совершенно глупые выводы.

Иногда, к примеру, мне казалось, что он странно на меня смотрит – его изучающе-непроницаемый взгляд меня озадачивал. Тогда крупное лицо Ленни становилось угрюмым и жестким, губы искривлялись в какой-то потаенной усмешке, а массивный с ямочкой подбородок словно бы становился еще больше. Голубые глаза в недобром прищуре искрились льдом и на дне их таилась совсем не безобидная шалость…

– Что? – зло вздернулась я, однажды заметив такой взгляд, – Почему ты так на меня смотришь?

– Как смотрю? – он озадаченно нахмурил брови, потом мрачно улыбнулся, – Я просто задумался, Никки.

– У тебя злой взгляд.

– Злой? Это потому, что я думал о магах, которые нас преследуют. Видя тебя, я думаю о том, как их обойти. Так что не принимай на свой счет.

Не принимать на свой счет было трудно, особенно если не понимаешь, в чем дело. Объяснения Ленни не всегда устраивали меня. Тогда мой спутник пугал меня куда больше реальных, но далеких врагов. И тогда я не в первый раз задавалась вопросом, почему этот человек – умелый, сильный, независимый и несомненно предпочитающий ездить в одиночестве – помог мне бежать и почему помогает сейчас. Зачем ему обуза в пути? Зачем?

Я видела, как он смотрит на женщин и каким успехом пользуется. И с какой легкостью оставляет их. Но ко мне особого расположения как к женщине он не проявлял. Всего один раз Ленни попытался перейти грань и поцеловать меня, но когда я его оттолкнула, настойчивости не проявил и больше ни разу не напоминал об этом. Я боялась, что этот досадный эпизод испортит наши отношения, но они по-прежнему оставались ровными и дружескими, словно ничего и не произошло. Нас не связывало ничего, кроме единственной тайны в прошлом, и все-таки он предпочел взять меня с собой. Великодушный жест, неожиданно проявившийся у законченного эгоиста?

Я терялась в догадках и в один прекрасный день, не выдержав, спросила.

– Милая моя девочка, – весело ответил он, – А тебе никогда не приходило в голову, что помогая тебе, я помогаю себе?

– Как это? – нахмурилась я.