Прибалтийская «мясорубка»

Все прибывшие на совещание командиры никак не могли разместиться даже в самом просторном из блиндажей командного пункта 84-й мотострелковой дивизии. Поэтому командир дивизии герой Советского Союза полковник Гаврилов приказал подготовить площадку для совещания на поляне в лесу под маскировочными сетями, растянутыми между деревьями. В центре полянки на большом столе размером три на четыре метра разложили склеенную из множества листов крупномасштабную карту-стометровку. Вокруг стола в два ряда установили дощатые скамьи. Присутствовали: командующий 2-м Прибалтийским фронтом генерал-лейтенант Серпилин, командиры и начальники штабов 12-го танкового и 26-го мотострелкового корпусов, командиры всех восьми дивизий, входящих в корпуса, командиры и начальники штабов трех артиллерийских дивизий, две из которых – тяжелые дивизии РВГК, командиры приданных корпусам двух штурмовых и двух истребительных авиадивизий.

Помимо штабного батальона совещание охранял и разведбат дивизии. ПВО лесочка, в котором находился дивизионный КП, обеспечивали три батареи зениток калибра 23, 37 и 76 мм. Каждого из прибывших командиров сопровождал конвой из бронеавтомобиля и БТР, сейчас рассредоточенных по опушке леса, севернее деревни Кристинки. Автоматчики из групп сопровождения и крупнокалиберные пулеметы бэтээров еще более усилили охрану совещания. Высоко в небе гудела восьмерка истребителей.

В случае чего отобьемся даже от полка или от танкового батальона, подумал Гаврилов. Как-никак ответственность за безопасность участников совещания лежала на нем персонально, а передовая пролегала всего в четырех километрах. Впрочем, случайностей не должно было быть. Линия фронта дивизии длиной 9 км была плотно занята двумя полками и перекрыта несколькими сплошными линиями окопов. Конечно, за исключением довольно большого болота шириной в 3 км, разрезавшего фронт дивизии ровно посередине. Кромка болота контролировалась подразделениями третьего полка, занимавшего вторую линию обороны. Дивизия занимала этот рубеж уже трое суток и успела перекопать достаточное количество земли. Правее, еще за одним болотом была полоса ответственности 72-го стрелкового корпуса. Слева, за третьим болотом, оборонялась 329-я стрелковая дивизия 100-го корпуса.

Еще вечером 12 сентября, когда танковые дивизии Гудериана прорвали оборону на участке 335-й дивизии, Гаврилов получил приказ комкора Николайчука выдвинуться к участку 335-й дивизии и воспрепятствовать противнику в расширении полосы прорыва на восток. С рассветом 13-го начали марш, на назначенный рубеж вышли к 9 часам утра. К этому времени от 335-й дивизии осталось меньше полка, однако же стойко державшегося на своих позициях. В полдень остатки этой дивизии по приказу отошли за спешно подготовленную линию обороны. Попытавшиеся преследовать части 8-й пехотной дивизии сразу же как следует получили по сусалам, понесли потери и откатились назад.

Следующие двое суток дивизия закапывалась в землю, находясь под непрерывным артогнем. Впрочем, немцам отвечали полной мерой. Артиллерии и снарядов в дивизии хватало. Серьезно атаковать противник не пытался. Видимо, были другие задачи. Через пробитый в нашей обороне коридор шириной 20 км на север продвигались моторизованные и пешие колонны противника. С утра до вечера в воздухе шли непрерывные схватки. Наши пытались бомбить двигавшиеся по коридору части, немецкие истребители не давали. То и дело небо перечеркивали дымные следы падающих самолетов.

Вечером 15-го числа поступил приказ подготовить КП дивизии к проведению совещания в присутствии самого командующего фронтом. Конечно, Гаврилов предпочел бы, чтобы совещание проводилось где-нибудь повыше, например, в штабе корпуса. Но, зная командующего фронтом Павла Федоровича Серпилина, понимал, что он непременно захочет увидеть поле предстоящего сражения своими глазами и не побоится полазить по передовой. Уж по крайней мере на НП дивизии побывает точно. Как в воду глядел.

В первой половине дня 16 сентября, приехав за три часа до совещания, Серпилин в сопровождении Гаврилова сходил и на НП дивизии, и на НП левофлангового полка. Гаврилов нашел, что манеры и поведение его бывшего командарма, а ныне командующего фронтом, совершенно не изменились.

Пока пробирались по ходам сообщения, Павел Федорович напомнил кое-какие дела на Западном фронте, вспомнили общих знакомых. Особенно прибывших с Серпилиным на Прибалтийский фронт. На обоих наблюдательных пунктах Серпилин долго и придирчиво осматривал местность в стереотрубу, сверяясь с картами и проверяя нанесенную тактическую обстановку. Гаврилов доложил, что за прошедшие трое суток дивизионные разведчики, просачиваясь в тыл к немцам через болота, взяли трех языков, в том числе одного унтер-офицера. Тактическую обстановку наносили с учетом показаний пленных. Перед совещанием командующий удостоил Гаврилова похвалы за разведку и за количество построенных полевых укреплений. Похвала обычно немногословного Серпилина стоила дорого.