Прибалтийский фашизм: трагедия народов Прибалтики

Таким образом, можно заключить, что причины роспуска «Литовского территориального корпуса» были следующими. Во-первых, штаб ЛТК фактически провалил тотальную мобилизацию, начатую с целью передать две трети уже набранных добровольцев во вспомогательные службы вермахта, как того требовали Йеккельн и армейское командование. В этом была вина не только немцев, но и Литовского самоуправления и самого Плехавичюса, так как именно они были инициаторами пропагандистского обмана с созданием ЛТК как «Вселитовской армии», ставшего очевидным уже к концу марта 1944 года. Во-вторых, оккупационные власти не доверяли Плехавичюсу и не нуждались в таком крупном литовском антипартизанском соединении, тем более под единым литовским командованием. В борьбе с советскими и польскими партизанами литовские батальоны ЛТК показали свою ненадежность, к тому же имелся риск, что часть чинов ЛТК может перейти на сторону партизан. В-третьих, пропагандистский трюк с мобилизацией в ЛТК под видом создания независимой «Вселитовской армии», передача части призывников во вспомогательные части вермахта и сам факт использования батальонов ЛТК для борьбы с партизанами (не афишировавшийся в пропаганде) привели к разложению всего корпуса, дезертирству и ситуации, чреватой открытым бунтом.

Но была и еще одна причина роспуска «Литовского территориального корпуса» и ареста его штаба — это попытки литовской националистической оппозиции начать тайные переговоры со странами Запада, в которых приняли участие и ВЛИК, и некоторые представители ЛТК. К середине мая 1944 года гестапо собрало против генерала Плехавичюса столько компрометирующего материала (хотя и косвенного), что он уже сам по себе мог служить достаточным основанием для его ареста[536]. Среди собранного компромата можно выделить особо один факт. В начале 1944 года в кругах ВЛИК стали задумываться о том, чтобы на основе мобилизационных планов довоенной Литвы сформировать шесть литовских дивизий. По поручению ВЛИК подполковник Казис Амбразеюс обсуждал этот вопрос со многими литовскими офицерами, двое из них принадлежали к штабу Плехавичюса. Сам Плехавичюс, если даже не участвовал в разработке этих планов, то по крайней мере знал о них[537].

Очевидно также, что Плехавичюс и националистические организации Литвы (ВЛИК и другие) пытались установить контакты со странами Запада. 21 апреля 1944 года тот же подполковник Казис Амбразеюс был арестован гестапо в Таллине, направляясь в Финляндию в качестве курьера ВЛИК. Там он должен был провести переговоры о поставках оружия из Финляндии в Литву. Арест Амбразеюса повлек за собой целую серию новых арестов. Выяснилось, что очень многие чиновники самоуправления в Литве, а также в Латвии и Эстонии тайно поддерживали связь с подпольными организациями националистов. Всего по обвинению в «проанглийских настроениях» в Прибалтике было арестовано около 230 человек[538]. Впрочем, по свидетельству подполковника финской армии Р. Ингелиуса, который в сентябре 1943 года являлся офицером связи штаба финской армии в Таллине, из 230 арестованных в апреле 1944 года многие были скоро освобождены[539].

Неизвестно, насколько эти контакты с Западом могли помешать мобилизации в «Литовский территориальный корпус». По сообщению подпольной печати ляудининков (Литовский народно-крестьянский союз), некая «группа американских литовцев» предложила частично поддержать «комбинацию немцев по созданию армии из литовцев»[540]. Очевидно, интересы литовских эмигрантов (и, возможно, стоявших за ними западных спецслужб), как и интересы националистической оппозиции, командования ЛТК и самого Литовского самоуправления до определенной степени совпадали с интересами германских властей. Противоречие состояло лишь в одном: литовские националисты и, возможно, поддерживавшие их силы на Западе настаивали на независимости Литвы как главном условии создания любой литовской армии, чтобы та смогла оказать максимальное сопротивление Красной армии, немцы же надеялись обойтись одними неопределенными обещаниями. Более того, в те дни, когда как раз произошла высадка англо-американских войск в Нормандии, контакты с Западом серьезно беспокоили немцев. Руководители Третьего рейха еще не были готовы ни к сепаратным переговорам с Западом, ни к тому, чтобы предоставить литовцам, латышам или эстонцам статус союзников и позволить им действовать независимо от германского командования.