Прибалтийский фашизм: трагедия народов Прибалтики

«…В процессе обработки уголовных дел, — писал в своем отчете в Берлин командир эйнзатцгруппы „А“ Шталекер, — в связи с уклонением евреев от ношения еврейских опознавательных знаков, спекуляцией, кражами, жульничеством, а также для того, чтобы предотвратить опасность распространения эпидемий в гетто в последующее время экзекуции евреев продолжались. Так, 9 ноября 1941 года в Дюнабурге было казнено 11.034[674] еврея, в начале декабря 1941 года во время акции, проведенной по приказу высших чинов СС и полиции в Риге, — 27.800 евреев и в середине декабря 1941 года, по желанию рейхскомиссара, в Либау — 2.350 евреев. …В настоящее время в гетто (кроме евреев из Рейха) содержится латвийских евреев:

в Риге около 2.500,

в Дюнабурге 950,

в Либау 300[675].

Все они очень хорошие специалисты и пока необходимы для сохранения экономики»[676].

* * *

Тем не менее Рижское гетто, теперь превращенное в концлагерь, продолжало существовать. Хотя его население уменьшилось в несколько раз, в гетто прибывали евреи из других городов и сел Латвии, а также из других оккупированных стран и из Германии. Одной из первых была группа евреев из Литвы, которых временно разместили в «мужской секции» гетто. «Они рассказали … о массовых убийствах в Литве, — вспоминает Альфред Винтер. — У многих это заронило сомнения [в утверждениях немцев о переселении], но они все еще не могли поверить в то, что их семьи были убиты»[677].

Позднее, в середине декабря 1941 года на станцию Шкиротава близ Риги прибыл эшелон с германскими евреями из Дюссельдорфа. После того как в течение суток они мерзли в нетопленых вагонах на станции, 15 декабря их отправили пешком в Рижское гетто.

«Когда они вошли в дома, — вспоминает А. Винтер, — их глаза округлились от того, что они увидели здесь. Но у них не было времени, чтобы осознать все это, так как за ними толпились другие, тоже искавшие убежища. В одной комнате размещалось от 10 до 15 человек; оставшегося пространства хватало только на то, чтобы стоять. …Наконец, они начали понимать, что там, где они находятся, недавно произошло что-то ужасное. Они увидели замерзшую еду на столах, заляпанную кровью одежду в прихожей, детскую коляску с бутылочкой замерзшего молока в снегу на улице, перевернутые вверх дном вещи и разграбленные чуланы»[678].

В конце 1941 — начале 1942 года немцы доставили в обезлюдевшее Рижское гетто от 16.000[679] до 20.000 евреев[680] из Рейха и из других оккупированных стран.

«С декабря 1941 года, — сообщал в связи с этим в очередном отчете командир эйнзатцгруппы „А“ Шталекер, — из Рейха с короткими промежутками поступают транспорты с евреями. Из них 20.000 были направлены в Ригу и 7.000 — в Минск. Первые 10.000 евреев, эвакуированных в Ригу, частично были размещены во временно расширенном сборном пункте для беженцев, а частично — в бараках нового лагеря рядом с Ригой. Остальные транспорты вначале были направлены в отдельную часть рижского гетто. Строительство барачного лагеря идет при участии всех евреев и уже продвинулось настолько, что весной все эвакуированные евреи, которые переживут зиму, могут быть собраны в этом лагере».

Почти все они были уничтожены в ближайшие недели. Бригадефюрер СС Шталекер в своем отчете объяснял это так:

«Среди евреев из Рейха очень мало трудоспособных. Примерно 70–80 процентов составляют женщины и дети, а также старые, неработоспособные особи. Количество смертей постоянно возрастает, частично это результат необыкновенно суровой зимы. Успехи немногих годных к использованию евреев из Рейха удовлетворительны. Они предпочтительнее русских евреев из-за владения немецким языком, а также из-за относительно большей чистоплотности. Замечательна приспособляемость евреев, с какой они устраивают свою жизнь, применяясь к имеющимся условиям…»[681]

К концу 1943 года почти все латвийские евреи также были уничтожены или умерли от непосильной работы в концлагере Саласпилс[682]. Некоторые были отправлены в другие концлагеря — Аушвиц (Освенцим) в Польше, Штутхоф в Восточной Пруссии и др.

«…Они погрузили нас на корабль, — вспоминает бывший узник Рижского гетто Михаил Кор. — …Это был торговое судно, не пассажирское, нас уложили на палубу… Я все еще вижу мысленно все это, хотя немецкие солдаты находили это забавным. Мы просили воды — а нас было несколько сотен, уложенных как сардины на палубе — а они опускали штаны в воды Балтики и потом отряхивали над нами. Они считали это самой забавной шуткой, какую они видели в своей жизни. После этого ужасного путешествия, длившегося пять или шесть дней, нас выгрузили в Штутхофе, в Германии, точнее — в Восточной Пруссии, откуда начался мой так называемый „бег“ по концентрационным лагерям»[683].