Прибалтика: война без правил (1939—1945)

С одной стороны, утрата странами Балтии независимости была следствием общеевропейского международного политического кризиса, порожденного Мюнхенским сговором, пактом Молотова — Риббентропа, грамотной пропагандой, и, с другой стороны, следствием отсутствия реалистичной и независимой внешней политики балтийских элит в 1939—1940 гг., а также авторитарного содержания внутренней политики^{29}. Индифферентность, с которой и обыватели, и правящие элиты Литвы, Латвии и Эстонии отнеслись к действиям Советского Союза, говорит о несформированной еще в молодых государствах (два из которых впервые в своей истории обрели самостоятельность в 1919 г.) способности ценить независимость и отстаивать ее. Ни в коей мере не умаляя катастрофического для Балтии значения пакта Молотова — Риббентропа, этот фактор не стоит сбрасывать со счетов, тем более что он снова более чем внятно проявился уже год с небольшим спустя — во время нацистской оккупации (речь об этом периоде пойдет в следующей главе).

23 августа 1939 г. в Каунасе, Риге и Таллине стало известно о заключении договора о ненападении между Советским Союзом и Германией, однако о секретных соглашениях к нему, где специально оговаривался «вопрос о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе», в странах Балтии, знать не могли, хотя не могли и не догадываться о них. 28 сентября был подписан новый германо-советский «Договор о дружбе и границе между СССР и Германией» и два секретных протокола к нему. Эти документы официально и юридически закрепляли раздел территории Польши между Германией и Советским Союзом и решали судьбы прибалтийских государств. Первый секретный протокол предусматривал передачу Литвы (за исключением ранее занятой немцами Клайпеды) из германской в советскую «сферу интересов» в обмен на Люблинское и часть Варшавского воеводства, которые по секретному договору от 23 августа отошли к СССР. На карте, на которой была указана новая граница, расписались Сталин и Риббентроп. Согласно второму секретному протоколу стороны обязались принимать меры по подавлению «польской агитации». Судьба стран Балтии в процессе «разграничения интересов» была решена следующим образом: «В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению к Виленской области признаются обеими сторонами…»^{30}.10 октября 1939 г. был подписан советско-литовский договор о взаимопомощи, в соответствии с которым СССР передал Виленскую область, до пакта Молотова — Риббентропа являвшуюся частью Польши, Литве. Временный поверенный в делах СССР в Литве Н. Поздняков писал В. Молотову о настроениях в литовском обществе: «Поездка в Москву Риббентропа и подписание советско-германского пакта о ненападении вызвали среди литовской общественности волну явного беспокойства… Нас спрашивали: чем заплатила Германия за выгодный для нее пакт; не скрывается ли за пактом договоренность о разделе между партнерами сфер виляния, в которые включается и Прибалтика; не отказывается ли СССР в своих будущих планах от Литвы; не принес ли он ее из-за желания сохранить за собой Эстонию и Латвию в жертву Германии и Польше и т. д.».^{31}.

Военный атташе при полпредстве СССР в Литве майор И. Коротких подтверждал эту информацию: «Заключенный нами пакт с Германией, естественно, вызвал много толков. Сразу же был поставлен вопрос о судьбе Прибалтики, в том числе и Литвы. У них возникли вопросы: «Не намечен ли раздел сфер влияния до границ 1914 года?»^{32}.

Не меньшую обеспокоенность советско-германские соглашения вызвали в Латвии и Эстонии. Глава советской дипломатической миссии в Эстонии К. Никитин сообщал: «Эстонцы распространяют слух, что у СССР с Германией существуют помимо отпечатанного договора тайные пункты, по которым они собираются разделить Польшу и Прибалтику»^{33}.