Как бы там ни было, большинство сюжетов строится на противостоянии: целей и ценностей, амбиций и надежд, взглядов и чувств. Варианты, кто же в нашей книге станет «врагом», разнообразны: кому-то нравится эпический масштаб, кому-то — камерные конфликты. Противостоять друг другу могут не только целые нации, но и члены одной семьи. Но кто бы и с кем бы у вас ни сражался, у этого должны быть мотивы.
Ну, поболтаем об антагонистах? Давайте действовать как в предыдущей главе
: задавать вопросы. Итак, подошли мы к злодею, мрачно точащему нож, подергали его за рукав, заглянули доверительно в глаза и спросили:А он нам…
Начнем с обожаемого мной тренда: полутон
Такой антагонист — скорее, идеологический противник, у которого другой взгляд на происходящее. Если возьмем классических книжных мушкетеров и кардинала Ришелье, получим именно этот расклад: противостояние политических группировок, каждая из которых в чем-то права. Большинство крупных антагонистов из исторической манги «Бродяга Кенсин» о реставрации Мэйдзи — такие персонажи. Как ни чудовищен бывший самурай Сисио Макото, мы прекрасно понимаем, почему ему не нравится новое правительство Японии.
Здесь заметна закономерность: в обоих примерах многое упирается в политику. У многих злодеев этой группы масштабные цели, ставки в их борьбе высоки: власть, деньги, суверенитет родины. Такие злодеи не только «видят проблему иначе, и их можно понять», но еще и вменяемы: они не пускают союзников в расход пачками, при каждом удобном случае предпочитают переманить, а не уничтожить противника и знают цену любви и уважению, как минимум к ближнему кругу. Они сильны, но не перегибают, поэтому за ними интересно наблюдать и поэтому же они могут серьезно поколебать наши убеждения. Они нередко умнее автора — вот почему их сложно прописывать.
Впрочем, точно такой же контраст взглядов, ведущий к вражде, возможен и в бытовой, маломасштабной истории. Да в любой, где сталкиваются лбами две вполне правдивые правды. Правда подростка, который хочет свободы, и правда его родителей, понимающих, что на свободе их безалаберная деточка убьется. Правда двух соавторов, которые никак не поделят сферы влияния в сюжете. Правды двух дачников, которые уже не помнят, кто и почему когда-то начал кидать гнилую капусту за забор к соседу. Правда инквизитора, знающего, что магия опасна, и правда ведьмы, пытающейся использовать ее во благо. Правда львицы, которой надо кормить львят, и антилопы, которая хочет жить. Так устроен мир: чем туманнее и правдивее правда, тем лучше выходят истории. Жутковато.
«Убийство в “Восточном экспрессе”» Агаты Кристи — детектив, где группа неравнодушных граждан убивает гангстера, похитившего маленькую девочку, — классическая история о личной мести[28]
. Слово «личной» тут неспроста: такой мотив намного чаще, чем предыдущий, бывает локальным, но не всегда. Иногда личная месть выходит на глобальный уровень — и вот уже наш добрый доктор, которого жена бросила, чтобы стать президентом, мстит за этот развод всей стране. Последствия не менее страшны, чем в варианте войны интеллектов, хотя «злодей» может быть куда зауряднее.Подопытный еж Шедоу из вселенной «Соника» мстит всей планете за погибшую подругу. Чудовище Франкенштейна озлобилось потому, что от него отвернулся создатель и его не принял мир. Криденс из «Фантастических тварей» ожесточился от домашнего насилия; принцесса Луна из «Маленьких пони» — от предательства сестры. Все перечисленные персонажи — очень даже неплохие сами по себе, но в какой-то момент их просто замкнуло на травмирующем событии. Самое интересное в этих сюжетах — тонкая грань, когда персонаж забывает, из-за чего стал злым, и просто входит во вкус. Так случается: люди начинают с проблем с творчеством, а заканчивают мировой диктатурой.
Тот самый ход, который так раздражает одних и так нравится другим. Когда злодей злодейский потому, что у него в жизни что-то не сложилось. С мотивом мести это путать не стоит: да, у таких героев случаются убитые возлюбленные и нехорошие родственники, но в их случаях все это выступает, скорее, катализатором более глубинных отрицательных качеств. Иными словами, человек, желающий возмездия, может сломаться буквально по щелчку. Безвелосипедный же идет к этому тяжелыми, токсичными витками, ему даже необязательна последняя капля в виде травмирующего события. Иногда он просто просыпается с четкой мыслью: «Достали. Они у меня попляшут».