Причина космоса

Что же мешало Константину Эдуардовичу сделать последний шажок от «атома» к монаде – ему, гениально прозревшему и монизм вселенной, и причину космоса, и эфирных существ, и иерархию высших воль? Указывая, что в будущем у людей появится «возможность возникать в виде „духов“ (хотя материальных)», он тут же добавляет: «Иных мой разум не признает. Принять иное – значит отказаться от ЕДИНСТВА или простоты взглядов на вселенную». Констатированное мною выше терминологическое недоразумение, противопоставляющее материю и сознание, преодолено Циолковским в его идее «ощущающего атома», но настигает и обманывает его в ином обличье. – в виде дуализма материи и духа. Циолковский не догадался, что этот дуализм мнимый, и лишь Андреев разрешил недоразумение:

«Различие между духом и материей скорее стадиальное, чем принципиальное, хотя дух творится только Богом, эманирует из Него, а материальности творятся монадами. Дух в своем первичном состоянии, не облеченный ни в какие покровы, которые мы могли бы назвать материальными, представляет собой субстанцию, которую мы не точно, а лишь в порядке первого приближения можем сравнить с тончайшей энергией».

Всячески опасаясь сдвинуться «с ЧИСТО МАТЕРИАЛЬНОЙ И НАУЧНОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ», Циолковский не замечает, что используемые им понятия «Причина космоса», «эфир» выходят за рамки того, что признает позитивная наука.

Циолковский понимал, что именно этика является основной философской проблемой, и монизм в сфере онтологии необходим ему лишь как ступень к построению этики. Молодой калужский учитель уже в 1879 г. начинает черновые записи о «космическом будущем человечества», а в 1903, одновременно с первой работой по космонавтике, пишет до сих пор не опубликованную «Этику, или Естественные основы нравственности». И до конца жизни он пытается найти для человечества нравственные задачи на все времена, нескончаемые, как сама вселенная. Но идея переселения, перевоплощения «атомов» позволила ему найти гораздо большее – этический закон, единый для всех существ мироздания. Индивидуальное счастье «атома» возможно лишь при условии организации счастливой жизни во всем космосе. Потому все мыслящие существа вселенной связаны необходимостью избегать причинения зла другим, чтобы не причинить зло себе – «атомам» своего тела в их бесконечных будущих воплощениях.

Но Андреев счел бы жестоким измышленный Циолковским способ расселения совершенных существ в космосе, для чего они «ликвидируют зачаточную жизнь на иных планетах». Правда, делается это с благой целью – прекратить муки «всех несознательных, несчастных и несовершенных существ… грызущих самих себя в течение миллионов лет». И тогда во вселенной не будет «никаких страданий и никакого безумия» (кроме немногочисленных заповедных планет типа Земли). Прекращение страданий достигается безболезненным прекращением самого существования «отставшей жизни»: несовершенных не убивают, нет, их всячески ублажают, пока они живут, но лишают потомства. Подобную же евгенику совершенные применяют и к своей расе: «плохое, или уклонившееся к дурному, оставляется без потомства». И человечеству для борьбы с «преступными элементами» Константин Эдуардович рекомендует этот же способ.

Этические заблуждения Циолковского можно, пожалуй, списать на эпоху, насаждавшую классовую, релятивистскую мораль. Впрочем, эпоха Андреева была еще чудовищней, но не помешала ему, вслед за этическими системами Востока, всякую жизнь считать священной и полагать, что в будущем люди должны подняться на такую нравственную высоту, какая позволит им возлюбить даже паразитов.

Влияние эпохи сказалось и в социальных утопиях Константина Эдуардовича – он разрабатывал, например, проекты трудовых армий. Он считал возможным для расселения людей в околосолнечном космосе (здесь им предвосхищена «сфера Дайсона») использовать все вещество Земли – мысль, ужаснувшая бы нынешних экологов и «зеленых».

Но Циолковскому же принадлежит великое провидение: «Истина состоит в том, чтобы самая лучшая часть человечества управляла Землей».

М. Н. Белгородский

Причина космоса

Изложенное ниже не есть чистое знание, а помесь точной науки с философскими рассуждениями. Они могут быть приняты и не приняты. Лучше это, чем блуждание в потемках оккультизма и спиритизма.

Космос подобен кинематографической сцене, где развивается, ряд картин совершенно автоматически. Он подобен также сочетанию звуков, которое дает нам граммофонный кружок. Он похож на будущий автомат, который будет соединять световые явления с звуковыми и другими – даже явлениями мышления, как в счетной машинке.

Мы знаем, что есть и причина всех этих автоматических действий. Она заключается в человеке-творце. Он сам есть нечто высшее сравнительно со своими произведениями.

Не можем ли мы также говорить о причине вселенной, как говорим о причине искусственных вещей?..