Причина смерти

Какое-то время за окном виднелась лишь каменистая, с редкими деревцами, пустошь, растянувшаяся от леса до дороги, но через некоторое время, ближе к кампусу, появились обитаемые островки с пиццериями, круглосуточными магазинами и заправочными станциями. Рождественские каникулы еще не закончились, но моя племянница была не единственной, кто вернулся в университет до возобновления занятий. У стадиона имени Скотта я свернула на Маури-авеню. Студенты сидели здесь на лавочках и ездили на велосипедах с рюкзаками за спиной и сумками, полными книг. Было много машин.

— А ты на игры здесь ходила? — оживился Марино.

— На игры? Пожалуй, нет.

— Ну, не знаю. За такое штрафовать надо. У тебя здесь племянница, а ты даже «Хуз»[34] не видела? И что ж ты делала, когда здесь бывала? Чем вы с Люси занимались?

— Вообще-то мы почти ничего и не делали. Когда встречались, то либо гуляли по кампусу и разговаривали, либо сидели в ее комнате на Лужайке и опять же разговаривали. Были, конечно, и обеды в ресторанах, «Плюще» и «Кабаньей голове», встречи с ее преподавателями и даже посещения лекций. Но с друзьями Люси, которых у нее было немного, я не виделась. Она не хотела меня с ними знакомить и показывать те места, куда они ходили вместе.

— …я видел, как он играл, и никогда уже этого не забуду, — говорил в это время Марино.

— Извини, — прервала свой рассказ я.

— Ты только представь, семь футов ростом! А? И знаешь, он сейчас живет здесь, в Ричмонде.

— Так, давай-ка посмотрим. — Я пробежала глазами по фасадам зданий, мимо которых мы проезжали. — Нам нужен инженерный факультет, это где-то здесь. Теперь бы найти отделение машиностроения, авиационно-космических и ядерных технологий.

Я сбросила газ, увидев впереди сначала кирпичное строение с белой отделкой, а потом и доску на фасаде. С парковкой проблем не возникло, а вот найти доктора Альфреда Мэтьюза оказалось не так-то просто. Он обещал встретить меня в своем кабинете в 11.30, но, похоже, забыл об этом.

— Ну, и где он? — раздраженно проворчал Марино. Мысль о конверте, лежавшем в багажнике, не давала ему покоя.

— В реакторной установке. — Я села за руль.

— Отлично.

На самом деле я имела в виду лабораторию физики высоких энергий, находившуюся на вершине холма, по соседству с обсерваторией. Сама установка помещалась в громадном кирпичном бункере, окруженном зелеными посадками и надежным забором, при виде которых Марино снова занервничал.

— Перестань. Это же интересно, сам увидишь, — сказала я, открывая дверь.

— Мне совсем не интересно.

— Ладно, тогда оставайся здесь, а я пойду одна.

— А вот возьму и останусь!

Я захватила лежавший в багажнике образец, нажала кнопку звонка у главного входа, и замок щелкнул. Услышав, что мне нужен доктор Мэтьюз, молодой человек, сидевший за стеклом в крохотном фойе, сверился со списком и сообщил, что директор отделения физики находится сейчас у бассейна реактора. Потом он снял трубку внутреннего телефона и протолкнул под стекло пропуск гостя и детектор радиации. Я пристегнула и то, и другое к жакету, а молодой человек, оставив свой пост, провел меня за внушительную стальную дверь, красная лампочка над которой предупреждала о том, что реактор в данный момент работает.

Просторное помещение без окон, с высокими, обложенными керамической плиткой стенами. Все предметы снабжены ярко-желтыми бирками. Вода в конце подсвеченного бассейна отливала голубым свечением, вызванным мгновенным распадом нестабильных атомов в тепловыделяющей сборке ядерного реактора.

— Я почему-то думал, что вы приедете завтра. — Ученый огорченно развел руками.

— Нет, мы договаривались на сегодняшний день. Но в любом случае спасибо, что согласились принять. Образец у меня с собой. — Я показала конверт.

— Хорошо. Джордж? — Доктор Мэтьюз повернулся к студенту. — Сами справитесь?

— Да, сэр. Спасибо.

— Идемте, — кивнул мне доктор. — Спустимся вниз, там и посмотрим. Кстати, вы знаете, сколько у вас здесь?

— Только приблизительно.

— Если материала достаточно, проведем исследование прямо сейчас, так что долго вам ждать не придется.

По другую сторону двери мы повернули налево и задержались возле высокого металлического ящика, считавшего радиацию с наших рук и ног. Счетчик замигал зеленым светом, и мы спустились по лестнице в лабораторию нейтронной радиографии, размещавшуюся в подвале с механическими цехами, автопогрузчиками и предназначенными для отправки огромными бочками с ядерными отходами. На каждом углу я видела аварийное оборудование и диспетчерскую в металлической клетке. В отдельном помещении с толстыми бетонными стенами хранились пятидесятигаллоновые канистры с жидким азотом, германиевые детекторы, усилители и свинцовые слитки.

Сам процесс идентификации моего образца оказался на удивление прост. Надев лабораторный халат и перчатки — никакого защитного костюма, — доктор Мэтьюз поместил клейкую пленку в пробирку, пробирку — в алюминиевый контейнер с кристаллом германия, а контейнер обложил со всех сторон свинцовыми слитками для защиты образца от фонового излучения.