Причина смерти

— Такого, например, как Окридж в Теннесси? — предположила я.

— Не совсем. Они там больше этого не делают. Но, конечно, занимались этим на протяжении нескольких десятков лет. И у них наверняка есть склады металлического урана. Подобные предприятия есть также в Портсмуте, Огайо, и Падьюке, Кентукки.

— Послушайте, доктор. Ситуация такова: кто-то принес частички обедненного металлического урана в машину на подошвах обуви. Можете дать этому логическое объяснение? Как и почему?

— Нет, — бесстрастно ответил он. — Полагаю, что не могу.

Я подумала о сферических и многогранных частицах, которые обнаружила под электронным сканирующим микроскопом, и предприняла еще одну попытку.

— Зачем кому-то может понадобиться расплавить уран-235? И зачем обрабатывать его машинным способом?

И снова у доктора никакого объяснения не нашлось.

— Но ведь для чего-то же его используют?

— В принципе, в крупной промышленности металлический уран не используется. Даже на атомных электростанциях, потому что в этих стержнях и гранулах присутствует окись урана.

— Хорошо, тогда, наверно, вопрос следует сформулировать так: для чего, теоретически, может использоваться обедненный металлический уран?

— Одно время поговаривали о том, что Министерство обороны планирует делать из него танковую броню. Были и другие предложения — пули, снаряды. Так, что еще… Пожалуй, только одно — из него получается неплохая защита от радиоактивных материалов.

— Какого рода радиоактивных материалов? — Мои надпочечники выбросили в кровь дозу адреналина. — Отработанных тепловыделяющих сборок, например?

— Хорошая идея, если бы мы знали, как избавиться от накопившихся в этой стране ядерных отходов. — Доктор криво усмехнулся. — Понимаете, если бы мы нашли способ переместить отходы и закопать их на глубине в тысячу футов, к примеру, под Юккой, в штате Невада, то уран-238 пригодился бы для изготовления контейнеров.

— Другими словами, если отработанные агрегаты нужно будет увезти с атомной электростанции, их понадобится загрузить в какие-то емкости, и обедненный уран станет лучшим защитным экраном. Он будет надежнее, чем даже свинец.

Доктор Мэтьюз подтвердил, что я поняла его совершенно правильно, и передал мне образец — под расписку, поскольку он был теперь вещественной уликой и мог в один прекрасный день оказаться в суде. Оставить его здесь я не могла, хотя и знала, как отреагирует Марино, когда конверт снова вернется в багажник.

Марино расхаживал у машины, но, увидев меня, остановился.

— Что еще?

— Пожалуйста, открой багажник.

Он открыл и тут же добавил:

— Предупреждаю сразу, на моем участке для этой штуки места нет. И в управлении тоже. Никто его на хранение не примет, даже если я попрошу.

— Тем не менее принять придется. У тебя здесь упаковка пива.

— Я специально взял, чтобы нигде потом не останавливаться.

— Рано или поздно ты вляпаешься в серьезные неприятности, — сказала я, захлопывая крышку багажника.

— А почему бы тебе не держать эту штуку у себя на работе?

— Ладно. Так и сделаю.

Он сел за руль и повернул ключ.

— Ну, как все прошло?

Я коротко, избегая научных деталей, пересказала ему разговор с доктором Мэтьюзом.

— Хочешь сказать, кто-то затащил в твой «бенц» ядерные отходы? — недоверчиво спросил он.

— Похоже, что дело обстоит именно так. Мне нужно еще раз поговорить с Люси.

— Зачем? Она-то тут при чем?

— Пока еще не знаю, но есть одна идея. Хоть и безумная.

— Не нравится мне, когда у тебя такие идеи появляются.

Увидев нас с Марино у двери, Джанет заметно разволновалась.

— Все в порядке? — с тревогой спросила она, впуская нас в комнату.

— Думаю, мне нужна ваша помощь.

Люси, сидевшая на кровати с блокнотом в руке, посмотрела на Марино.

— Выкладывайте, но имейте в виду, бесплатных консультаций не даем.

Он сел поближе к камину, я устроилась рядом.

— Этот хакер, что проникает в компьютер энергосистемы, что еще его интересует, кроме клиентских счетов?

— Не могу сказать, что мы знаем о нем все, — ответила Люси. — О счетах известно наверняка, а в целом можно говорить о доступе к информации о клиентах.

— И что это значит? — спросил Марино.

— Такая информация включает в себя адреса, номера телефонов, виды спецобслуживания, показатели среднего энергопотребления. Кроме того, некоторые клиенты участвуют в программе сток-шэринга…

— Вот о сток-шэринге давай и поговорим, — вмешалась я. — Меня тоже подключили к этой программе, и теперь каждый месяц часть моих денег идет на покупку акций энергокомпании. Следовательно, компания владеет кое-какой информацией обо мне, включая номер счета и номер карточки социального страхования. Эти сведения могут представлять интерес для хакера?

— Теоретически, да, — кивнула Люси. — Надо иметь в виду, что такой базой данных, как у энергокомпании, вряд ли владеет кто-то еще. Есть у них и другие системы со шлюзами, которые ведут к ним. Вот, кстати, и объяснение того интереса, который хакер питает к мейнфрейму[38] в Питтсбурге.

— Для тебя, может, это и объяснение, — оборвал ее Марино, с трудом переносивший компьютерную лексику. — А вот мне ни черта не понятно.