Причудливые виражи

В один из дней Андрей, отводя в сторону взгляд, сказал, что у дочки должны быть оба родителя, что он решил жить с Инной.

— Так будет правильно, Жанночка, извини!

Квартиру Андрей оставил Жанне, приобрёл для неё бизнес: маленький, но жизнеспособный, раскрученный салон красоты.

Несмотря на то, что развод состоялся и был оформлен, раз или два в неделю Андрей посещал Жанну, иногда даже оставаясь у неё до утра.

Бывший муж признавался ей в вечной любви, пенял на непреодолимые обстоятельства, иногда пускал слёзы…

И неистово любил.

Теперь как любовницу: нежно, страстно, азартно.

Иногда Жанна ловила себя на мысли, что таких бурных соитий она не помнила со времён медового месяца и конфетно-букетного периода.

Женщина страдала и улетала в нирвану от чувственного восторга одновременно, не понимая себя. Кляла и ненавидела Андрея и Инну, мечтала о праведной мести, а когда приходил Андрей, вновь впадала в некий чувственный анабиоз, завидуя сама себе.

Была ли она счастлива? Ну, это вряд ли.

Есть любовь необходимая, которая предназначена жене, матери детей, и страсть, которую щедро дарят любовнице, и тут же о ней забывают.

После сеанса безудержного секса с Жанной, Андрей неизменно спешил домой, к дочери и к серой мышке, которую называл женой, оставляя разгорячённую подружку остывать в одинокой постели, и давиться слезами.

Проигрыш

На стеклянных листах расплывается почерк

Неразборчивых, мутных потёков дождя…

И стирается свет чёрным ластиком ночи,

Шанс исправить ошибки бесстыже крадя.

В дневнике наших чувств "неуд" кляксою жирной,

Разбазарена ценность, упала цена…

И бегущей строкой приговор: "Не свершилось." -

Разве вычерпнешь дождь, не имеющий дна?..

Ариша Сергеева

Вероника, женщина довольно интересная внешне: фигуристая, выпуклая донельзя, с прямой спиной, лебединой шеей, на удивление стройными ногами и глазами лани, жила с мужем в коммунальной квартире, где кроме их семьи было ещё четыре комнаты. Две из них занимали семьи пенсионеров, одна по большей части пустовала, потому что там проживала семья геологов, которые в собственные стены наведывались не часто.

В последней комнате жил убеждённый, непонятно по какой причине, холостяк, Егорка Скобелев, с которым Ника была знакома с раннего детства. И он, и она, родились в этой не очень уютной по причине обветшалости, коммуналке.

Скобелев был на два года старше, но по ряду причин, так сложились обстоятельства, в детский сад они ходили в одну группу. Вполне естественно, раз уж они проводили вместе практически всё время, их общение можно было с полным на то основанием назвать дружбой.

Не стану подробно пересказывать детские и юношеские годы. В то время в их жизни было много интересного, но рассказ совсем не о тех счастливых временах. Хотя, о нескольких эпизодах всё же стоит упомянуть.

Егорка был парнем разбитным, всю дорогу верховодил местными мальчишками. Именно поэтому, когда пришло время влюбляться, он отдалился от Ники: мальчишки могли засмеять, а это подрыв репутации.

Разрыв с подругой дался ему непросто. Что-то между ними всё-таки было, какое-то притяжение, что ли. Но почувствовал он это необычное воздействие позже.

Вероника первое время не давала ему прохода, потом остыла, переключила интимный интерес на других мальчишек. Девочки ведь взрослеют раньше сверстников, причём намного.

От внимания Егора проявления активности кавалеров не укрылись. Каждое свидание заканчивались для влюблённых в Нику мальчишек плачевно: он не предупреждал, не выяснял отношений, вызывал один на один и неизменно побеждал.

Вероника регулярно высказывала ему своё “Фи”, Скобелев хмуро говорил, — не пара он тебе, знаю, что говорю. Я за тебя в ответе.

— Кто это тебя смотрящим назначил, интересно знать!

— Не детское это дело, сестрёнка, с дураками связываться. Мы с тобой друзья, просто верь мне.

Знал он чего, или не знал — не суть важно. Слух о том, что Ника — девчонка Скобы облетела район, больше к ней никто не клеился. У Егорки была репутация жигана, хотя на самом деле он был обыкновенным подростком. В его отряде никто не курил и не выражался: не любил он сквернословов. А отпор дать мог кому угодно. В те времена все районы между собой как бы враждовали, время от времени устраивали потасовки, иногда с кровью, но это была лишь игра в доминирование. У уличных драк были суровые правила, которые никто не нарушал.

— Добился, да, всех женихов разогнал, и сам от меня бегаешь! Боишься что ли?

— Вот ещё! Подрастёшь — поймёшь.

— Когда я подрасту, когда! Мне сейчас целоваться хочется, а не потом.

— Ничего интересного в этом нет, — со знанием дела утверждал Егорка, хотя представления не имел, о чём говорил. Хитрить и отчаянно врать он умел мастерски.