Причудливые виражи

Оля переоделась в лёгкое, воздушное, свисающее невесомыми складками платье, не скрывающее, скорее демонстрирующее, насколько она хороша.

Девочка то и дело прикасалась к Витьке, изображая из себя взрослую женщину, старательно, но бездумно вызывала у него возбуждение.

Эффект получился не совсем такой, какой девочка ожидала: первой на чувственную удочку попалась именно она, испытав не вполне осознанное, но интенсивное желание близости.

Комнату заполнил концентрированный запах взволнованного страстью молодого женского тела, её чувственный голос и избыточная сексуальная энергия.

Игнорировать опознавательные знаки любви, условные сигналы неожиданного возбуждения и визуальные эффекты незрелой, но избыточной страсти, было попросту невозможно.

Соседи по комнате чувствовали себя неловко, старались скрыть эмоции, и обоюдную готовность начать игру.

Когда закончили ужинать, мальчишку трясло от неведомого желания, которое было направлено именно на Олю.

Витька не предполагал, что просто подруга способна в один миг перевернуть прежние представления о себе, о девушках, о сути дружбы с ними, с ног на голову, превратить жизнь рядом и вместе в мучительное предприятие.

— Зачем, зачем я согласился с ней жить? Какая преступная наивность! Разве можно не возбудиться от всего этого великолепия, как дальше жить?

Оля сведёт меня с ума, и что тогда? При ней я совсем не способен думать о занятиях. Какой же я дурак! Как научиться жить, не замечая очевидного стремления наслаждаться и обладать… что это, если не любовь? Чёрт возьми, только бы она не заметила моё глупое состояние.

Себя Витька мог уговаривать сколько угодно, внушая, будто сладкие ощущения и волнующие эмоции — ошибка сознания, самообман, тело об этом не догадывалось. Оно не умело себя обманывать, посылало и посылало в мозг одну за другой волны постыдных желаний, и нежных грёз, парализующих сознание.

— Легко сказать, не замечать, не чувствовать, не хотеть. Как, если рядом, стоит только направить взгляд, протянуть руку, вдохнуть наполненный соблазнительно-пикантными запахами воздух, находится неиссякаемый источник щекотливых мыслей и пламенных чувств?

Чёрт бы подрал эту с Оленьку с её рюшечками, воланчиками, с милыми забавными кудряшками, соблазнительными коленками, манящими поцелуйными губами.

Было странно сознавать, что сам заманил себя в западню, сам залез в сети.

“Стонать и сожалеть об опрометчивом поступке поздно. Нужно как-то приспосабливаться. Если бы я мог предположить, как тяжело жить с девчонкой под одной крышей. Говорил же ей, что это неправильно! Интуиция подсказывала отказаться от подобной авантюры. Не послушал внутренний голос, который знал о последствиях. Интересно, сколько Оленьке лет? Господи, причём тут её возраст, какое это имеет значение… о чём я сейчас подумал? Не может быть, только не я! Что за тягостные, распирающие плоть ощущения не дают мне покоя? Попал, так попал. Экспериментатор хренов!”

Олю тоже донимали сомнения и волнения.

Нахлынувшие вдруг ощущения и навязчивые мысли стали неожиданным, не сказать, что приятным сюрпризом.

Возмутительно-непристойные переживания развеяли уверенность в том, что она хочет продолжать совместное проживание на одной территории с Виктором.

Если бы волнующими, запретными и сладкими были только грёзы, можно было бы не переживать. Видения и иллюзии того, что с ней наяву происходят невероятные события, которых нет, и пока не может быть в реальной жизни, посещали давно. Оля была знакома с возбуждением и страстью в сновидениях и фантазиях.

То, что она чувствовала сейчас, причём постоянно, даже когда Виктора не было рядом, вызывало растерянность и тревогу.

Оля сильно нервничала. У неё набухли и отвердели соски, словно внезапно напала аллергия. К низу живота приливала кровь, вызывая непонятное томление и спазмы. Её трясло, непонятно отчего кружилась голова.

В сознании происходило нечто невероятное. Пришлось скрыться за ширмой, чтобы не привлекать внимание к пикантному состоянию, которое представлялось заметным, видимым.

Такого результата наивной авантюры девочка не ожидала.

Возбуждение было приятным, но несвоевременным сюрпризом.

“Добилась, твою маму, влюбиться заставила. Интересно, кого? Кажется, моё глупое тело перепутало объект внимания. Зачем мне эта странная лихорадка, я её не заказывала. Что со мной! Идиотка, мечтала о любви, как j средстве вырваться их капкана нищеты, теперь сосредоточена на единственном желании, чтобы Витька… чтобы поцеловал и… да-да, именно это бесстыдное желание высверливает сознание. Как же я хочу, чтобы он оказался во мне! Бред!!! Навязчивый психоз. Уж не накапал ли мне чего-нибудь Витька в чай?”

Оля представляла вновь и вновь, как Витька целует, как нежно и страстно ласкает, как медленно раздевает, как бережно, но властно дотрагивается до восставших сосков, как…

Она чуть не закричала от ощущений, которые заполнили всё существо, вызывая конвульсии и опьяняющее наслаждение.