Приданое для дочери. Всё, что ты узнаешь, когда станешь совсем взрослой…

Я никогда не забуду это утро. Мы, я и моя коллега, ночевали у нас на даче. Накануне вечером, на фоне загородного заката, когда видна вся линия горизонта, и ты словно находишься в кинотеатре с экраном диагональю сто километров, у нас случился чувственный коллапс. Как раз поспела клубника – огромная, рыже-красная, и, несмотря на засуху, мы собрали ведра два. Отец привез свежих лещей с реки, мы их тут же запекли в сковороде, прямо на улице, потом нарвали молодой редиски, нежной первой моркови, толщиной с мизинец, охапку орехово-пряной рукколы и другой зелени, налили клюквенной настойки и сели на грубые деревянные скамейки смотреть в небо. Нам, двум узницам химической промышленности, которые с рождения видят из окон городских квартир лишь искусственный туман, состоящий из ядовитых и страшно вонючих заводских выбросов, от такой нахлынувшей вдруг со всех сторон красоты хотелось плакать. Мы просто не справлялись с потоком чувств, как будто наши каналы забились всякой туфтой, и теперь их распирает во все стороны… Кукушки перебивали друг друга, лягушки призывно трещали на болотистых притоках Ашкадара… Вокруг топились бани березовыми поленьями. Ты знаешь, бывает ощущение, что природа, когда ты любуешься ей, обращаешься к ней, старается сразить тебя своим великолепием наповал. Как будто ей не все равно, какой ты ее воспринимаешь. Или, может, она хочет поскорей дать тебе, как редкой гостье, все-все-все – накормить тебя вкусно, приласкать, утешить, как мать, которую редко навещаешь, потому что вечно занята.

Словом, все наши каналы восприятия были до краев заполнены чувственным наслаждением. Отовсюду мощным потоком шла информация о том, что все прекрасно, и мы, городская «беднота», жадно поглощали эту красотищу, «хомячили ее по карманам» про запас… Когда еще так выберемся… Наутро мы приехали на работу. Хотя было воскресенье, у нас были дела. Мы заехали в ближайшую деревню, набрали там утренней густой сметаны, которая еще нежно пузырится на поверхности и тянется как молодой мед, покидали в нее спелой клубники, скачали новый альбом Max Melvin[18] и прямо за рабочим столом уселись вкусно завтракать. Под красивую чувственную музыку. Мы источали блаженство. Наверное, со стороны могло показаться, что мы спятили, но нас ничего не волновало, и это было настоящее стопроцентное счастье. От моих волос и кожи пахло чем-то сладким, какой-то детской чистотой… Это состояние продолжалось потом очень долго. Вне причин и следствия, само по себе.

Иногда я забываю об этом. Забываю о том, что хотя бы один раз за лето нужно выбираться на природу, чтобы вернуться к ней. Забываю о том, что нужно почаще предоставлять своему зрению или обонянию неопровержимые артефакты существования красоты и гармонии. Окружать себя красивыми вещами, вдыхать влажную свежесть цветов, тушить овощи в пряностях, прикасаться к гладкому стеклу, к бархатистой замше, к кожистым листьям комнатных растений. Сознательно. Чувствовать, что живешь.

Без этих упражнений наши каналы чувств становятся грубыми, вялыми и передают совсем не ту картину, что мог бы дать мир. Глаза не видят всей палитры красок, нос не ощущает щемящей призывности весеннего воздуха, еда кажется невкусной, голоса – скрипучими, а прикосновения вызывают лишь болезненное раздражение. И все это в целом, все эти катастрофические искажения, делают жизнь неинтересной, лишают нас сил и стимула к чему бы то ни было. В то время как наши органы чувств действительно можно тренировать. Например, парфюмеры, которых в тесном профессиональном кругу называют не иначе как «Носами», заслуживают такого высокого звания не только благодаря тому, что они – эти 7–10 человек – создают все ароматические композиции для Модных домов, но и потому, что их носы чрезвычайно развиты. Они их действительно тренировали. Ведь в природе существуют десятки тысяч оттенков запахов, которые сгодились бы для ароматического букета, и из этого несметного богатства им нужно выбрать не более двухсот, притом идеально сочетающихся друг с другом. Чтобы ты качалась от восторга возле прилавка с духами. Опытным музыкантам режет ухо малейшая фальшь, которую ни за что не обнаружит далекий от музыки человек. Примеров великое множество.

Когда природа или судьба лишает человека какого-либо канала восприятия, например, зрения, недостающую зрительную функцию берет на себя другой канал, например осязание. Ощупывая предмет, слепой может «представлять» его в объеме не хуже зрячих. Есть специальные методики считывания текста с закрытыми глазами. Я, к сожалению, плохо с ними знакома, но верю, что наше тело способно на большее, чем мы себе представляем. Нам бы только проникнуться к нему, уважением и помнить, что оно – видимая часть нашего духа, возможностям которого нет предела…