Приди в мои сны

Распущенные волосы и сорочка до пят, когда-то белоснежная, а сейчас бурая от запекшейся крови. И рана в груди – большая, страшная. Август взвыл, дико, по-звериному, упал на колени рядом с женой, заглядывал в невидящие глаза, своим дыханием пытался согреть окоченевшие руки, звал, просил вернуться. А Виктор с Игнатом стояли двумя истуканами, не в силах пошевелиться, не в силах понять, что все это на самом деле, что Евдокии больше нет, потому что они оставили ее одну. Берегли от змея, не уберегли от человека… Они знали, кто это сделал. Одним-единственным выстрелом Сиротка отомстил им троим, убил женщину, которую все они любили…

* * *

Скованная морозом земля была твердой, как камень. Могилу копали вдвоем с Игнатом. Копали с раннего утра. Молча, сосредоточенно, с нерастраченной яростью врубаясь в кладбищенскую землю. Август, выпивший все имевшиеся в доме запасы самогона, но все равно трезвый, остался дома с Евдокией. Сидел у гроба, держал ее за руку, а потом в сумасшедшем каком-то порыве взялся рисовать портрет. Мертвый портрет своей мертвой жены…

Тайбек пришел, когда могила была уже почти готова, молча стал на краю.

– Я не смогу сдержать свое обещание, – сказал Игнат, не глядя в его сторону. – Я убью Сиротку.

– Не убьешь. – Тайбек покачал головой. – Я, как только узнал, что этот пес сделал, пошел к нему, решил сам… Его нет, кунак. Уехал, сбежал. Но он вернется, он привык доводить дело до конца. Зимой на острове нет никакой работы. Он вернется весной, чтобы все подготовить к приезду хозяина. И мы его дождемся. Захочешь убить – убивай. Но знай, я приготовил для него лютую смерть и я тоже привык доводить дело до конца.

Никогда раньше Тайбек не говорил так много и так страстно. Он говорил, а Виктор верил каждому сказанному слову и знал, татарин не обманет – умирать Сиротка будет в муках.

– Я поймал одного из его псов, допросил. – Острое жало ножа вынырнуло и снова спряталось в рукаве. – Тот не знает, куда уехал Сиротка, но он знает, кто дал ему разрешение убить жену мастера Берга.

– Злотников, – процедил Игнат сквозь стиснутые зубы и, упершись посиневшими от холода руками в края могилы, выбрался наружу. – Злотникову нужен Август и нужен он, – выпачканный в земле палец указал на Виктора. – Остальные его не интересуют. А Евдокию он ненавидел…

– Давай поделим врагов. – Тайбек скрестил руки на груди, смотрел на Игната твердо. – Тебе – Злотников, мне – Сиротка.

– Почему? – спросил Игнат. – Что он тебе сделал? Я должен знать.

Тайбек долго молчал. Вспоминал? Или не хотел говорить?

Игнат не торопил, ждал.

– Я из древнего рода. – Тайбек усмехнулся. – Древнего, со своими тайнами. И дед мой, и прадед, и отец могли общаться с духами, могли даже заставить некоторых из них подчиняться себе. Или другим людям. Если люди были готовы заплатить. И цена не всегда была в золоте. Но чаще мои предки служили защитниками. Защищали дома от нечисти. Это была опасная работа, за нее тоже хорошо платили. Я не умею и половины из того, что умели мои предки, раньше думал, что вообще ничего не умею, выбрал путь не шамана, но воина, наемника. И преуспел. Я хороший убийца. – Тайбек усмехнулся, а Виктор подумал, что убийца не может быть хорошим, что это неправильно. – Могу подарить смерть легкую, как прикосновение перышка, а могу убивать долго. Но смерть – не самая верная женщина. Приходит время, и понимаешь, что у тех, с кем ты когда-то рос, уже давно семьи, дети и внуки, а ты все один. Я все это понял, когда увидел свою Балкыш. Знаете, что по-русски означает Балкыш? Сияющая. Вот она и сияла, светилась вся. Я чуть не ослеп от этого ее света. Посватался, забрал хозяйкой в свой дом. Она из бедной семьи была, младшая дочь, нелюбимая. Я хороший калым предложил, вот и отдали девочку за старика. – Он снова усмехнулся. – Она ласковая была, послушная, но боялась меня. Она, единственная, которой ничего не угрожало, боялась. Я ее не обижал, подарки дорогие дарил, одежду, золото. У нее раньше совсем не было украшений, только костяные бусики. Привыкла. Сначала бояться перестала, а потом полюбила и подарок мне сделала дороже любого золота – двух сыновей родила, Фархата и Тимура. И стал я счастливейшим человеком на земле. И жена у меня любимая, и сыновья растут настоящими богатырями. Простил Аллах мне мои прегрешения.

Тайбек говорил, а Виктор уже понимал – не будет у этой сказки счастливого конца.

– Он их убил. – Игнат не спрашивал, Игнат уже знал правду.

– Убил. – Тайбек кивнул и кулаки сжал с такой силой, что побелели пальцы. – Я с прошлым своим покончил, жил только ради них. Денег хватало, любви хватало. Все было, а он отнял. Пришел, когда я отсутствовал, не один, с бандой. Банды той у него больше нет, я всех вырезал, одного за другим, но легче мне не стало. Мертвец перед вами стоит. Вот тут, – он стукнул себя кулаком в грудь, – ничего нет. Мертвец. Ты меня понимаешь, кунак, у тебя там тоже ничего нет.

Игнат промолчал, ничего не сказал, но было видно – не ошибся татарин.