Придите и обрящете

— Нет! Я пойду внутрь. Оно зовет меня! — и разведчик быстрыми движениями отстегнул шлем, сбросил застежки рукавов и быстро провел по боковым молниям скафандра, оставшись в одном легком костюме на марсианском морозе и без нормального воздуха. Его лицо мгновенно побагровело, но резким движением Макс рванул от упавшей брони в круг зоны, где сделал глубокий вдох. Все произошло так быстро, что Майк не успел ничего сказать или среагировать. Но когда он увидел Макса, стоящего посреди планеты в одном легком костюмчике, голову на мгновение перемкнуло, и Майк рванул к нему в круг. Грохот, боль, разрывающая связки и мышцы ног и руки у бластера, опалившая лицо жженым пластиком подшлемника. Майк только и успел, что инстинктивно повернуть лицо в сторону от взрыва.

— Ох, дурак, — только и услышал Майк голос вполне живого и здорового друга перед отключкой.

* * *

— И… что было дальше? — спросил осторожно Грум у замолчавшего инвалида.

Майк почти не моргая смотрел на вечерний Каньон. Он любил и ненавидел его одновременно. Очнувшись, продолжил:

— Как вам сказать, агенты. Пришел в себя почему-то уже в поселке, лежа на больничной койке, без ног и одной руки, да и почти половины тела там, где был мой бластер. Лицо кое-как спасли, кожу вот пересадили.

— А что случилось с Максом. Вы так и не ответили.

— Макс, да… А он остался при Храме, тот его назвал Верховным Хранителем. Уж не знаю, что это означает. Может, их жрец. Я так и не понял, сколько тысяч лет эта штука ждала нас.

Майк резко повернулся от окна к землянам. Зал потихоньку заполнялся, местные жители брали у тетушки Агафьи свои драники из корня пустынной колючки, пили янтарное молоко. Почти все внимательно слушали Майка, не вмешиваясь, но при этом делая вид, что заняты своими делами, либо играли в настольные игры после тяжелого дня. Шериф Андерсен продолжал ворковать за соседним столиком с пышкой Пегги, в зале играла тихая расслабляющая музыка.

— Понимаете, Майкл, — разведчик впервые обратился по имени к землянину. — Много тысяч, может, и миллионов лет назад была Война. Она почти уничтожила очень древнюю, но очень злую расу инсектоидов, которые жили здесь, на этой планете. Инсекты побеждали и пожирали всех врагов на всех мирах, до которых смогли добраться. Никто с этим не хотел мириться. И последним ударом враг расколол планету в попытке добраться до хорошо спрятанного в глубинах главного Хранилища и сердца инсектов-марсиан. Мы его называем Храмом, и не зря. Врагу почти удалось задуманное, Марс во мгновения лишился большей части воздуха, и все инсекты на планете умерли от удушья и падения температуры. Я почти не упоминаю радиацию из Космоса, она им слабо вредила. А Хранилище, то есть Храм… Стоит и поныне. А того врага ныне нет, ни слуху ни духу, как говорит тетушка Агафирс.

Майк замолчал в ожидании реакции агентов. Посмотрим на их выучку и интеллект.

— А откуда Вам это все известно? — наконец изрек Грум. Его глаза подозрительно блестели.

Майк усмехнулся. Все-таки Земля присылает к ним не совсем тупых идиотов.

— Очень верный вопрос, спецагент Грум. Если слегка поразмыслить, то с теми повреждениями я не смог бы проползти десятки километров до лагеря, и взобраться даже со снаряжением к нашему поселку. И если есть Верховный Хранитель, значит… — старый разведчик сделал паузу и уловил огонек понимания в глазах Грума. — Да, верно! Есть и простые хранители!

Через мгновенье Грум подал незаметный знак Дэну, и тот, несмотря на легкое опьянение, через секунду держал бластер, вытащив из разорванного пакета якобы с покупками. Он направлял его прямо в грудь бывшего разведчика, и изо всех сил давил на гашетку. Но все было бесполезно для землян.

Мир опять застыл, оцепенел. Хранитель остановил время, как тогда на улице, когда разрядил бластер молодого землянина и проверил их документы. В экзопространстве все окружающее выглядело каким-то свернутым, Хранитель смотрел, но не земными слабыми глазами с узким частотным диапазоном. По краям его зрения будто разбегались фракталы невообразимых людьми цветов, а по всему залу находились… его боевые товарищи. Он чувствовал взгляды их фасеточных глаз, их жвала и конечности шевелились, десятки длинных языков пробовали воздух и пищу на вкус. Им приходилось пока что жить в этих слабых человеческих телах. И они все побывали у Храма в свое время.

— Марс будет наш! — проскрипел на своем языке Хранитель.

— Марс будет наш! — ответили боевые товарищи.

Тот, кто был “шерифом”, воткнул острую конечность прямо в мозг Грума, и давал ему указание прибыть к Хранилищу как можно скорее. Где лежит снаряжение и все необходимое для похода землян, все заранее знали, не впервой. Толстушка “Пегги” проделывала ту же операцию на мозге Дэна. Время опять ускорилось, в зале сидели марсианские колонисты, доедали свои пудинги и драники. Земные агенты тяжело повернулись и тут же направились за горным снаряжением. Им очень нужно было попасть к Храму.

Инвалид смотрел им вслед единственным уцелевшим глазом. Уходили такие молодые, такие яркие… Такие вкусные ДУШИ!