Приднестровский беспредел

— Да нет, бабы, конечно, молодцы, базару нема, — замотал головой Миха. — Кто ж против этого возражает? Только как с гробами с этими воевать?.. Там же, пойми, Андрюха, на той стороне…

— Ну, чего на той стороне?

— Там же тоже понимают, что сейчас в Бендерах решается судьба войны. Туда согнали войска со всей Молдовы, да еще у Румынии, наверное, одолжили!..

— Да че ты пенишься, браток? — пьяно встрял в разговор Колос, черный волосатый мужик в непонятно как держащейся на затылке фуражке. — Все будет путем… — он несколько секунд о чем-то раздумывал. Михе показалось, что он слышит, как в голове Колоса скрежещут несмазанные шестерни. Потом Колос облизал губы и уверенно сказал: — Понимаешь, их же что спасает — приказа нет…

— Кого «их»?

— Румынов… Их это и спасает…

— Какого приказа?

— Приказа наступать, — пояснил Колос. — Дали бы такой приказ — мы бы через два дня были в Кишиневе, а через неделю — в Бухаресте… — он еще немного подумал и добавил: — А через месяц — в Париже…

— Ну да, как Его Императорского Величества казачьи полки в восемьсот пятнадцатом… — хмыкнул Миха.

— Поэтому, — не слушая Миху, продолжал Колос, — даже хорошо, что у них столько техники. Потому что была ваша — станет наша… — он кивнул сам себе. — Мы же, казачки, всегда так — оружие в бою добываем…

Когда доброволец с Кубани Иван Ратушный прибыл на позиции, в казачий взвод его зачислили без разговоров. Однако автомата не дали.

— Извини, браток, — сочувственно объяснил ему взводный, дородный усатый казак откуда-то с Урала, — но ствола у меня для тебя нету.

— Как нету, батя? — удивился, пожимая широченными плечами, Иван, — А воевать чем? Хером, что ли?

— Понимаешь, начальство стволов не дает. Говорит, дескать, вы же не ополченцы, не гвардейцы, а казаки. А казаки себе оружие в бою добывать должны… Так что подожди немного, сынок. Кого из ребят убьет — ствол тебе отдам…

Иван Ратушный происходил из старинного казачьего рода. Кто-то из его далеких предков переселился на Кубань с Украины еще при Екатерине Великой в составе Черноморского войска. Неудивительно, что древняя казачья традиция добывать оружие в бою была Ивану отлично известна. Да и сидеть без дела и желать кому-нибудь из товарищей смерти, чтобы освободился ствол, ему совершенно не хотелось.

Поэтому, хорошенько осмотревшись на местности, однажды вечером Иван явился ко взводному.

— Отпусти, батя, — попросил он командира, даже не присаживаясь напротив. — Отлучиться надо.

— Куда?

— Пойду за стволом схожу, — нахмурившись, объяснил Иван. — Негоже казаку на войне без дела сидеть.

Взводному эта идея не очень понравилась.

— Послушай, Ваня, да куда ж ты пойдешь? Румыны знаешь как позиции охраняют? Хер пробьешься!.. Вон недавно Сверчок с ребятами ходил пошуметь, так еле-еле ноги унесли. Так они — бывалые вояки, да втроем, да при стволах…

— Нет, батя, пойду, — возразил Иван. — Доброволец я или нет?

— Ну, доброволец…

— И могу уйти на все четыре стороны, если захочу?

— Можешь, можешь…

— Ну вот, из четырех я выбираю эту…

Они поговорили еще с четверть часа, но Иван стоял на своем. Тем дело и закончилось.

— Так, может, ствол у кого одолжишь? — спросил напоследок взводный.

— От ствола ночью шума много, толку мало, — ответил рассудительно Иван. — Да и, если, не дай Бог, убьют, так кто-то из ребят через меня без ствола останется… Не-е, у меня игрушка есть. Дедовская.

Игрушка оказалась массивным кинжалом старой работы.

— Так, на всякий случай прихватил, — пояснил Иван, похлопывая по ножнам. — Думал, может пригодится…

Провожали Ивана всем взводом.

— Значит так, мужики, — сказал он напоследок, уже оперевшись на бруствер, если через два часа не вернусь — отпевайте казака…

И исчез в темноте.

Когда истекло два часа, взводный снова пришел в окоп из штабной землянки. Потом появились еще трое-четверо казаков. Все курили в кулак, то и дело нетерпеливо поглядывая в сторону румынских позиций. Но Ивана все не было. И шума никакого не было. Ни выстрелов, ни криков, ничего, что свидетельствовало бы о том, что Иван обнаружен.

— Может, втихую бахнули чем-то по башке, да и дело с концом… — предположил один из казаков.

— Э-э, хорош тут каркать! — невольно резко оборвал его взводный, а потом уже мягче добавил: — Видел, какая у него кочерыжка на плечах? Там же лобовая броня почище, чем у семьдесят двойки. По такой втихую не получится…

Казаки заставили себя поулыбаться. Но взводный и сам чувствовал, что никому, сейчас не до веселья. Все просто курили й ждали.

Прошло еще полчаса. Потом еще. Ни звука. Как будто казак Иван Ратушный просто растворился во мраке, как кожа растворяется в царской водке.

Потом, еще минут через двадцать, казаки разошлись по своим делам. Взводный остался в одиночестве. Он присел в окопе на корточки и автоматически закурил новую сигарету.

Время ползло очень медленно, минута за минутой, и тишина вязла в ушах, и вспыхивали и трещали в огоньке табачинки, а Ивана все нё было.

Докурив, взводный вдавил окурок в песок и побрел в штабную землянку. Там он, не раздеваясь, упал плашмя на топчан, немного поворочался и задремал…