Приднестровский беспредел

— А-а, казачки пожаловали, — осклабился тот. — Заебись… Мы — люди комбата Костенко… А там, — он махнул рукой в конец двора, — гады со снайпером уходят…

— Все понятно… Много их?

— Человек пятнадцать… — торопливо пояснил разномастный. — Вы бы того, казачки… обошли бы дом с той стороны… Авось, и накрыли бы гадов…

— Казаки, за мной! — бросил Павлов, атаман, кидаясь в обход дома.

…Они не догнали румын — слишком уж быстро те отходили. Примерно через полчаса казаки и люди Костенко вернулись на исходные позиции. Они сидели под прикрытием дома, перебрасывались короткими, злыми фразами и, переводя дух после беготни по дворам, курили.

— Херово! — подвел черту под операцией командир разномастных, ржавый, изрезанный шрамами морщин мужик с нехорошими глазами. — Ушли, козлы… Понимаешь, повадились со снайпером сюда ходить… — объяснил он атаману Павлову. Утром одного моего убили, сейчас еще одного подранили… Козлы… Ну, да ладно… Пойдем мы…

Он встал, делая знак своим людям.

— Э, погоди, мужик, — остановил его атаман. — А вы-то кто такие?

— Люди комбата Костенко… — бросил командир разномастных.

— Да? — не поверил атаман. — Вообще-то, комбат Костенко командует гвардейцами… А вы на них что-то не похожи…

Почувствовав изменение в его тоне, казаки подобрались и покрепче взялись за оружие.

— Не пурши, атаман, — совершенно спокойно ответил командир разномастных. — Мы не гвардейцы, но действительно люди Костенко. Мы — из особого подразделения, — он странно усмехнулся. — Да все нормально, атаман. Не веришь? Проверь. Меня здесь, в городе, все знают. Как-нибудь на досуге спроси у местных, кто такой Полоша…

…В тот же вечер Миха узнал у бендерчан, кто такой этот Полоша. То был известный в городе уголовный авторитет. Его подразделение комплектовалось из людей с таким же прошлым. Но как признавали все, воевало это подразделение отлично…

Алик Шварц был немцем. Самым настоящим арийцем — худощавым, голубоглазым, с короткими льняными волосами. И через несколько дней он должен был уезжать в Германию, на постоянное место жительства.

Но вместо этого он несколько неожиданно для себя оказался в рядах одного из подразделений бендерских ополченцев. Вам известны такие ситуации в жизни, когда вдруг подсознательно ощущаешь резкий запах душевного слома, когда оказывается, что у тебя не одно будущее, а два, и они противопоставляются одно другому как две линии окопов, жестко и бескомпромиссно. И тогда бывает, что твоя душа безрассудно перестает прислушиваться к осторожному, логичному шепоту разума, и губы безо всякого твоего участия произносят фразу окончательного выбора.

Алик Шварц сделал этот выбор в одночасье: война пришла на твой порог, поэтому надо встретить ее там.

…Их подразделение держало оборону рядом с кварталом общежитий, напротив недостроенного здания молдавской школы. Перегородив улицу брошенным автобусом, они вели огонь из подворотен, укрытий, окон домов.

За ними не было никого. До самого сердца обороны, горисполкома, простирались только пустые улицы, усыпанные битым оконным стеклом. Если бы румыны прорвались здесь, кто знает, они вполне могли бы взять горисполком, расчленив приднестровскую армию пополам и лишив ее головы…

Румынские волонтеры заняли дальний конец улицы и, выдвинув вперед два БТРа, предприняли попытку выбить ополченцев с их позиций. Но неудачно. После полуторачасового боя, потеряв одну из машин и с десяток солдат, румыны отошли.

Затишье они использовали затем, чтобы подтянуть еще три БТРа и пушку. Ополченцы не могли достойно отвечать на усилившийся огонь противника, потому что не имели ничего, кроме двух десятков автоматов, нескольких «мух», двух гранатометов РПГ и ручных гранат. И они прятались от обстрела, перетаскивали в безопасное место раненых, по возможности удерживали противника на этом рубеже и молились. Молились, чтобы помощь пришла поскорее.

А эта помощь была им очень нужна. Ведь, кто знает, если бы приднестровская армия была разрезана, то не повлекло ли это бы за собой ее поражение и бегство? Обратно, на левый берег?

А потом, когда на румынских позициях появилась «шилка», положение ополченцев стало безнадежным. «Шилки» — это четырехствольные артиллерийские зенитные установки, скорострельные настолько, что румыну ухитрялись сбивать из них запущенные сепаратистами ракеты «алазань». Это огневое средство необычайно эффективно и в городских условиях, потому что по насыщенности огня позволяет заменить две-три артиллерийские батареи, и к тому же очень мобильно.

И вот, когда заговорила «шилка», ополченцы поняли, что это конец. Через очень короткое время их огневое сопротивление было подавлено, путь к горисполкому расчищен.

В этот момент, когда другие ополченцы пребывали в состоянии отчаяния, страха или растерянности, Алик почувствовал, что настал его час. Надо было заставить «шилку» замолчать. Надо было сделать это любой ценой. И тогда он взял «муху» и, сжавшись в комок за углом здания, приготовился выскочить на открытое пространство.