Приднестровский беспредел

Так он размышлял, изредка мельком поглядывая на дремлющего напротив Полошу, а колонна катилась по улицам мертвого города на восток, к Днестру…

…А потом начался кошмар. Зыбкую тишину разрезали сухие автоматные очереди, забухали взрывы, закричали раненые. Машину тряхнуло раз, другой, и она резко остановилась. Люди ошалело кинулись наружу, совершенно не понимая, откуда, здесь взялись румыны, которых они оставили далеко позади.

Но это были не румыны. Это были россияне. Именно российские осветительные ракеты заливали замершую как дохлая змея колонну своими слепящими лучами, именно российские пули валили на землю опешивших приднестровских солдат, именно российские пальцы посылали эти пули нервными нажатиями курков.

Шум стоял такой, что себя было не слышно. Часть приднестровцев, собравшись с мыслями, уже заняла оборону и яростно отстреливалась, повсюду валялись раненые и убитые, между застывшими друг за другом машинами метались перепуганные тени.

…Валерка Сычев, спрятавшись за колесом ближайшего БТРа, вел огонь по густо опоясанной огоньками выстрелов черной громаде крепости, как вдруг перед ним упал на колени Полоша. Ему, видно, здорово досталось: одна рука была совершенно перебита и болталась на сухожилиях. Перекошенное лицо Полоши блестело от пота в свете ракет, зубы были оскалены, пальцы здоровой руки стискивали автомат.

— Рви руку! — дико заорал он в лицо Валерке.

— Че-чего?.. — опешил от неожиданности тот, невольно отодвигаясь назад.

— Рви руку, сука, убью, мля!!.. — вызверился Полоша, опираясь на автомат и протягивая раненную руку. — Рви, падла!..

Валерка ухватился за эту руку и дернул. Она не поддалась. Полоша заскрипел зубами, заматерился. Тогда Валерка торопливо схватился поудобнее и рванул изо всех сил. Рука неожиданно оказалась в его пальцах, и он опрокинулся на спину. Поднимаясь, Валерка видел, как Полоша, стреляя одной рукой, убежал — в бой…

…Потом, когда все закончилось, Полошу положили в машину и торопливо повезли в Тирасполь, в госпиталь. Но было поздно: от большой потери крови он скончался…

«Что это? Честь? Лихая удаль? — размышлял потом приднестровский гвардеец Валерка Сычев. — Или безумная животная ненависть к любому напавшему на тебя врагу?..» Он думал, но не находил ответа…

Впрочем, в ту ночь его мнение о зэках изменилось навсегда. По крайней мере, о некоторых из них…

…Минут через пять-десять после начала стрельбы с крепости догадались осветить прожектором флаг ПМР на одном из БТРов, потом стали перекликаться, и стрельба постепенно стихла. Но удар, нанесенный крепостью, оказался настолько силен, что приднестровские части, не задерживаясь в Парканах, бежали до самого Тирасполя.

ГЛАВА 4

К утру опомнились. Огляделись по сторонам, перевели дух и поняли, какую сделали глупость. Бились-бились за город, заняли большую его часть, вытеснили противника почти к западной окраине, а потом неожиданно бросили свои позиции, отказались от всех успехов и ушли, не получив подкреплений и бронетехники. А в это время в Парканах, неподалеку от железнодорожной арки стояли в бездействии многочисленные части ополченцев из Тирасполя, Паркан, Дубоссар и других населенных пунктов, а рядом с ними — колонна танков и БТРов. Что это было — измена? халатность? некомпетентность? Этого никто не знал.

Но только часам к пяти утра в приднестровской армии изменников уже никто не искал. Казаков, гвардейцев, ополченцев, пристыженных позорным бегством, интересовало в это время только одно — не пора ли назад?

И они двинулись назад, в Бендеры, так же бестолково и беспорядочно, как уходили оттуда, торопливо, нервно, отставая от своих частей, путая направления.

Они ворвались в город молниеносно и целенаправленно, готовые, если понадобится, снова брать с боем те позиции, которые были взяты несколько дней назад и оставлены накануне.

Не пришлось.

Это была странная война, война без разведки и штабов, и никто из воюющих не знал ни что делают враги, ни куда продвигаются соседи.

Отход приднестровской армии явился для румын такой неожиданностью, что в эту ночь, когда город стоял несколько часов совершенно пустой, они ни на йоту не воспользовались этим. Подразделения волонтеров, карабинеров и опоновцев не сделали ни единой попытки продвинуться вперед хотя бы на шаг, занять соседний дом, пустую улицу, незащищенный квартал. И приднестровцы, вернувшись рано утром 23 июня в Бендеры, нашли линию фронта точно такой же, какой оставили ее после наступления полуночи. Только энфээмовцы расползлись небольшими командами по всему городу, как тараканы, да частенько постреливали с крыш румынские снайпера.

Этим утром в Бендеры опять пришла зараза Уличной Войны.

Андрей отбился от своей казачьей сотни во время сумасшедшего наступления на город, точно так же, как и десятки других приднестровских вояк отбились от своих подразделений.

Пока было ясно одно — нужно идти в город. «Доберусь, до центра, а там разберемся…» — решил он для себя, пристраиваясь к нестройным рядам бендерских казаков. В толпе бендерчан Андрей и добрался до горисполкома.