Приднестровский беспредел

«Что теперь?» Искать своих в этой бестолковой войне было все равно, что искать желтую соломинку в огромной куче желтых соломинок. То есть, можно было прочесывать улицы Бендер день за днем, и так и не найти своих до самого окончания войны.

Одному же болеть Уличной Войной невозможно, потому что это — эпидемия похуже чумы и мора, и в одиночку здесь протянешь недолго.

А присоединяться к какому-нибудь другому подразделению Андрею совершенно не хотелось. Он вообще, как это ни странно для казака, очень не любил новые коллективы, незнакомых людей, терпеть не мог неловкую и неприятную процедуру знакомства и сам гнусный процесс адаптации в новой среде.

Поэтому в такой ситуации оставался один-единственный разумный выход — создать собственное подразделение.

Но нужна была техника — БТР, МТЛБ, «шилка», — та основа, тот фундамент, на котором лучше всего строить небольшие ударные группы Уличной Войны.

И Андрей отправился на поиски такого фундамента. Эти поиски не должны были затянуться: на улицах города после нескольких дней бестолковых боевых действий и еще более бестолкового отступления было полным-полно брошенных техники и вооружения, достаточно исправных, чтобы ехать и стрелять.

Ему повезло: совсем рядом с горисполкомом он неожиданно наткнулся на отличную длинноствольную 122-миллиметровую пушку. Это уже было что-то. Такая штуковина давала великолепную возможность набрать отдельное подразделение и неплохо повоевать.

— Э, мужики, чья пушка? — спросил Андрей, приблизившись к орудию и положив руку на ствол.

Никто из находившихся поблизости вояк не заявил на это крупнокалиберное страшилище своих прав собственности. Пушка явно была бесхозная.

— Отлично, значит будет моя, — подвел Андрей черту под опросом общественного мнения, уселся на станину и закурил.

Другой на его месте немедленно бросился бы искать обслугу, боеприпасы, то, се, пятое, десятое… Но Андрей был слишком спокоен и обстоятелен, чтобы попусту суетиться. А кроме того он был убежденным фаталистом и твердо знал: то, что должно произойти, непременно произойдет, будешь ты при этом метать икру, или нет.

Поэтому он просто сидел на станине, щурился на ясное солнышко и дымил своей сигаретой, пока к нему не подскочил нервный и наэлектризованный гражданский из рабочего комитета города.

— Чья пушка, казак? — торопливо спросил гражданский, притоптывая на месте от нетерпения.

— Моя пушка, — степенно ответил Андрей, гордый приятным ощущением артиллерийского лэндлорда.

— Ну, пушка — дело славное, — затараторил гражданский. — Пушка — дело хорошее и в уличной войне очень нужное… Но только пушка воевать должна, верно?

— Не готовы мы воевать… — сказал Андрей, имея в виду себя и пушку.

— Не готовы? А почему? Некомплект? Так ты только скажи, что тебе к ней нужно, казак… — закивал гражданский. — А мы тебе это мигом организуем…

— Боеприпасы нужны… на сто двадцать два миллиметра… И оптика… а то, вишь, родную кто-то скрутил…

— А обслуга?

— Обслуга — мои проблемы, — небрежно бросил Андрей. — Будет обслуга. Ты, главное, боеприпасы и оптику обеспечь… — и негромко добавил: — А то ведь самому здесь сидеть, дурак-дураком, совсем неохота…

Оптики для пушки так и не нашлось, но зато через час темно-зеленый бортовой «ЗИЛ» с разодранным в клочья тентом привез Андрею несколько ящиков со снарядами.

Теперь надо было искать обслугу. Андрей так и сделал: постелил на снарядные ящики бушлат, прилег на эту импровизированную постель и преспокойнейшим образом заснул.

Через какое-то время его разбудил незнакомый мужичок в камуфляже и казачьей фуражке набекрень.

— Здорово, браток, — кивнул мужичок. — Чья пушка?

— Моя, — пробормотал, садясь, Андрей.

— И снаряды — твои?

— А то чьи же?.. А чего?

— Обслуга нужна? — деловито спросил мужичок, поглядывая то на пушку, то на ящики, то на заспанную физиономию Андрея.

— Нужна.

— Возьмешь меня?.. А то, бляха, потерял свою сотню, так вот теперь шляюсь без толку…

— Возьму, — ответил Андрей. — Только ты того, браток, я сосну еще малехо, а ты, если кто в обслугу станет проситься, разбуди. Добро?

— Занехер делать, — с готовностью кивнул мужичок. — Спи, пока можно…

Таким вот образом Андрей в течение трех часов набрал себе одиннадцать человек обслуги и после этого счел, что уже вполне можно переходить к активным боевым действиям.

Двенадцатым членом этой команды оказался Миха. Точно так же, как и Андрей, он во время утреннего наступления отстал от своих и бестолку шатался вокруг горисполкома, пока, в конце концов, не наткнулся на Андрея, пушку, ящики и вояк обслуги. Надо ли говорить, что он немедленно присоединился ко вновь сформированному артиллерийскому подразделению?

Когда в Приднестровье началась война, Ромке только-только исполнилось шестнадцать лет. Еще в апреле он бросил школу, родителей й уехал из Москвы в Тирасполь — воевать. Сейчас, в Бендерах, он был бойцом во взводе республиканской гвардии.