Придорожная трава

И тогда Илья увидел Лару. Она сжалась на полу в уголке, словно маленькая мышка, и смотрела на происходящие с паническим ужасом, в то время как остальным девчонкам этот разбой, по большому счету, понравился. Ее огромные глаза налились слезами, когда Илья направился в ее сторону, она закрыла лицо руками и подтянула колени к подбородку. Как бы пьян он ни был, обидеть такое беззащитное существо он никак не мог.

– Не бойся, малыш, – он присел перед ней на корточки, – хочешь, я уведу тебя отсюда?

Она в ужасе замотала головой, но Илья он все равно взял ее за руку и, прикрыв собой, по стенке, вытащил в коридор из превращенной в вертеп учебки.

Ему повезло в тот день больше всех. Они с Ларой полночи гуляли по городу, в то время как через десять минут после их ухода в общагу приехала милиция и повязала всех участников безобразия. Студентов спасла только массовость мероприятия: выгнать из института больше половины группы деканат не решился.

А через полгода Лара стала его женой.

Мышка моя сероглазая,
Как мне с тобой хорошо!
Звезды холодными стразами
Светят на твой капюшон.

Хочешь, сгребу их ладошками,

Плюну на скромность твою —
Яркими звездными крошками
Серый твой плащ оболью?

Как случилось, что она больше не его жена? Когда они перестали подходить друг другу? Илья любил ее отчаянно, остро, она столько лет составляла его счастье и, может быть, смысл жизни. Когда родился Сережка, все давно кончилось, но они прожили еще четыре мучительных года рядом, пока не поняли, что кому-то из них надо уходить. И теперь Сережка составлял его счастье и смысл жизни. А Лара… Илья не мог вспоминать ее безболезненно. Иногда она снилась ему такой, какой он ее любил, и тогда ему казалось, что все еще возможно вернуть и устроить. Надо только принять ее такой, какая она есть, примириться с тем, чего она от него требует. Но, встречаясь с ней, отчетливо понимал, что это иллюзии. Он никогда не сможет быть таким, каким она хочет его видеть. И она никогда не согласится с этим.

– Чего задумался? – Мишка вывалил картошку на шипящую сковороду.

– Да так, – Илья пожал плечами.

– А ты колбаски не привез?

– Привез, – мрачно ответил Илья.

– Надо бы покрошить…

– Я сам. И лук тоже я сам, ты не умеешь.

– Да ладно, – засмеялся Мишка, – не доверяешь – и не надо.

Илья усмехнулся: нет, ну как он работал врачом? Не хирург, конечно, но и невропатологи что-то руками должны уметь.

– Слушай, а ты менеджеру этому вчера первую помощь оказывал? – спросил Илья.

– Ну да, конечно. Шину наложил, укол сделал – у Вероники же аптечка в машине была.

– Но как? – расхохотался Илья, – Как?

– Да ну тебя… Это я по хозяйству не умею, а как врач я был о-го-го. Если бы мама не умерла, я бы сейчас уже завотделением был… У меня, знаешь, что-то вроде праздника непослушания произошло.

– А сюда-то зачем приехал? В Гомеле-то, небось, у тебя квартира есть?

– Пропил я квартиру в Гомеле. Поэтому сюда и приехал – здесь попроще устроиться. Там я на улице жил и по помойкам жратву собирал, а здесь вроде как при деле. Вот подошьюсь завтра, может, совсем человеком стану. Может, меня и в больницу сюда возьмут, диплом-то у меня никуда не делся, а врачи тут нужны, тем более специалисты.

– Ага, ты сначала паспорт получи и гражданство. Без паспорта только Кольцов на работу принимает.

– Вот вечно ты мои мечты опускаешь ниже плинтуса! – весело сказал Мишка.

По всем медицинским канонам Мишка должен был сейчас пребывать во мраке депрессии, а он смеется и радуется чему-то… Нет, не иначе собрался сегодня напиться.

– Давай, что ли, кино посмотрим, – предложил Илья, – вон я сколько привез, в электричке продавали.

– Ну, пока картошка жарится, разве что… А то у меня книжка тут интересная.

Мишка сам выбрал, что смотреть, и сунул диск в DVD-плеер. Разумеется, на новинки он не польстился, завел «Кавказскую пленницу». Что ж, Илья знал, какие диски для него выбирать – Мишке не надоедало по двадцать раз смотреть одно и тоже.

Илья очистил луковицу и, утирая слезы, резал ее тонкими полуколечками, когда дверь без стука распахнулась и в столовую влетела Вероника – как всегда рассерженная и раздраженная.

– Я не знаю, как и зачем вы это делаете! – начала она, не закрывая за собой дверей и перекрикивая телевизор, – но извольте сейчас же пойти и устранить это безобразие!

– Здрасссте, – робко кивнул Мишка.

– Вы присядьте, – невозмутимо предложил Илья, смахивая слезу.

– Я не собираюсь тут рассиживаться! Немедленно идите и перекройте воду, пока мой дом не смыло окончательно!

Мишка на всякий случай убавил звук.

– А у вас что, кран потек? – Илья вежливо наклонил голову.

– Я не знаю, что там потекло, но весь цокольный этаж уже залит!

– И вы почему-то решили, что это сделал я? – усмехнулся Илья.