Придорожная трава

- Что? - спросила Ника, приподнимаясь на локте. - Что с ним?

- ,Я вызвал скорую, - ответил шофер, - она будет с минуты на минуту. Бог даст, все обойдется.

Он зашептал что-то себе под нос - наверное, молился.

Ника села на полу и заплакала. Она плакала от обиды, растерянности и отчаяния так, как плачут дети: всхлипывая и захлебываясь слезами, не стесняясь. Ей было жаль батюшку, но слезы лились не от этого. Чуда не произошло, чудес не бывает, ей не избавиться от отвратительных тварей, которые приходят к ней в дом, когда захотят! Даже батюшке не удалось справиться с ними. Да что там справиться! Нике показалось, будто похожий на жабу старик вовсе не считал отца Андрея достойным противником. Что теперь будет с ней и с детьми? Кто еще может им помочь?

Скорая и вправду примчалась очень быстро, наверное, церковники тоже знают, куда звонить и что говорить, если помощь требуется немедленно и хорошо оплачивается. Реанимационная бригада влетела в гостиную, когда Ника еще сидела на полу и плакала. Врачи в зеленых халатах и шапочках даже не взглянули на нее. Ника неловко поднялась: ее качало из стороны в сторону, и не отпускала тошнота.

Батюшку переложили на носилки и вынесли из дома - головой вперед и с открытым лицом, что немного обнадежило Нику. Шофер направился следом, и Ника решила, что не имеет смысла бежать за ними и путаться под ногами. Она опустилась на стул, чтобы не упасть. Она опять одна!

Близняшки медленно и осторожно, как зверьки, вылезающие из норки, подобрались к ней, сели на ковер и уткнулись ей в коленки. Ника с ужасом подумала, что им не стоит смотреть на лужу крови, растекшуюся по полу, но сделать с этим все равно ничего не могла.

Скорая включила сирену, бесполезную в лесу, и на секунду в гостиной мелькнул отблеск синей мигалки. Пронзительный вой удалялся быстро, и когда окончательно смолк, Ника стиснула кулаки и закусила губу. Перед ней на полу сидели две маленькие девочки, которых никто кроме нее не защитит. И если церковь бессильна, значит, найдется другая сила, которая справится с нечистью во главе с убийцей-плотником. Потому что на всякую силу должна найтись та, что еще сильней, в этом Ника всегда была уверена. Нужно только отыскать ее и заручиться ее поддержкой.

Она погладила близняшек по головам:

- Ничего, мои милые. Не бойтесь, у нас все будет хорошо. Вот увидите, я обязательно что-нибудь придумаю.

Прислужница в церкви предлагала сходить к ворожее? Что ж, возможно, ворожея подскажет, где искать ту силу, которая ей нужна.

- Идите во двор, девочки, - вздохнув, попросила она и подняла близняшек на ноги, - мне надо здесь прибрать.

Если бы не ужасная лужа крови на паркете, Ника ни за что не оставила бы их одних в такую минуту.

Узкая тропинка в конце Лесной улицы на другом конце поселка, далеко за железной дорогой, привела Нику к старому дому, который и вправду сначала показался ей заброшенным. Дом был обшит серо-коричневой вагонкой, еще сохранившей следы краски, которая давно облупилась и осыпалась. Крыша слегка покосилась, как сдвинутая набекрень треуголка разбойника, окна скособочились, и некогда резные наличники торчали вверх и вниз жалкими огрызками, словно обломанные зубы. Забора вокруг дома не было, протоптанная тропинка вела прямиком к крыльцу, около которого пышно разрослась сирень.

Ника огляделась и взошла на низкое крылечко - под ногами заскрипели и качнулись доски.

- Заходи, - услышала она хриплый голос из-за двери, еще не успев постучаться.

Хлипкая дверь с широкой кривой щелью у порога скрипнула, Ника осторожно переступила порог и огляделась. Сразу за дверью располагалась кухня, довольно чистая, с выбеленной печью, газовой плитой и старым, пожелтевшим от времени холодильником. Из кухни распахнутая дверь вела в единственную комнату, тоже чистую и опрятную, что никак не вязалось с внешней заброшенностью дома. По другую сторону от кухни была светлая веранда.

В комнате за круглым столом, накрытым клеенчатой скатертью, сидела старуха - рослая, сморщенная, как сухой гриб, одетая опрятно и вовсе не по-деревенски. Перед старухой на столе лежала открытая книжка, стояла высокая чашка с дымившимся чаем, валялась початая пачка «Беломора», а большая хрустальная пепельница была полна папиросных окурков.

- Заходи, чего встала, - бабка панибратски подмигнула Нике и указала на место за столом.

- Здравствуйте, - сказала Ника и, озираясь по сторонам, двинулась в комнату.

- Чай будешь? - спросила старуха, и, не дожидаясь ответа, поднялась, подошла к массивному резному комоду, на котором стоял электрический чайник, несколько одинаковых высоких чашек, сахарница и вазочка с вареньем.

- Только к чаю у меня ничего нет, кроме варенья. Хочешь, могу бутербродик с колбаской сделать.

- Нет-нет, спасибо, - опешила Ника от ее гостеприимства и простоты.

- Тогда так пей, - пожала плечами бабка, кинула в чашку пакетик с чаем и залила его кипятком.

Ника присела на краешек стула.

- Не куришь, вижу, и правильно делаешь. Но я, извини, буду курить. Форточку открыть могу, но курить все равно буду.