Придорожная трава

- Ну почему? Почему? За что? - причитала она, зажимая себе рот то кулаком, то углом одеяла.

Илья провел рукой по ее спине.

- Не надо так… ну что ты… Все же хорошо. Ты проснулась, с девчонками все в порядке…

- Они хотели нас убить! Убить, понимаешь?

Илья кивнул. Может, дать ей воды? Она рыдает так, как будто сейчас задохнется. Он выбежал в кухню и плеснул воды в эмалированную кружку. Посуда показалась ему чересчур простой для столь утонченной дамы, и он осмотрелся, прекрасно зная, что ничего лучшего все равно не найдет. Кроме, конечно, грубых деревянных кружек, вырубленных топором.

Ее зубы стучали по краю кружки, и Илья решил, что стеклянный стакан наверняка бы раскололся. Вода немного ее успокоила: напившись, Вероника свернулась в клубок, держа в руках подушку, и судорожно прижимала ее к лицу. Илья шептал ей что-то невразумительное и успокаивающее, нагнувшись к уху, и чувствовал, как на смену судорожным рыданиям приходят тихие слезы.

- Вам надо уезжать отсюда, - сказал он, когда почувствовал, что она его слышит.

- Да, да! Мы уедем, мы сегодня же уедем! - неожиданно согласилась она.

- Ну не плачь же…

- Мне страшно, - прошептала она, - я больше не смогу войти в этот дом.

- Если тебе надо собраться, я могу пойти с тобой и помочь. Со мной можешь ничего не бояться.

- Да? Кроме тебя самого? Нет уж.

- Ну почему ты мне не веришь? Я же вытащил тебя оттуда.

- Тоже мне подвиг! - она хлюпнула носом.

- Ну, не подвиг, конечно… - вздохнул Илья.

- Расскажи мне, как все было, - попросила она.

- Как? Пришел, забрал девчонок… потом собака тебя нашла в подвале. Ну, я тебя взял и принес сюда. Да, еще… Мне пришлось стекло на кухне выбить, у вас же было заперто. И дверь в подвал я раскурочил… Вот и все.

- Все? - Вероника подняла на него опухшие глаза. - И ты никого не видел?

- Видел, конечно.

Она высвободилась из его объятий и села рядом.

- У тебя нет носового платка? - спросила она.

- Где-то у Сережки должны быть… Может, ты лучше умоешься?

Она кивнула и поднялась, но качнулась, и Илье пришлось поддержать ее под локоть.

- Голова кружится… - попыталась она оправдаться.

- Это от слез, - успокоил ее Илья. - Сейчас выпьем чаю крепкого, и все пройдет.

Она поморщилась:

- Я люблю кофе.

- Чего нет - того нет. Да и варить его я не умею. Чай тоже хорошо.

Вероника огорченно кивнула.

Илья поставил чайник и накрыл на стол: нарезал остатки вафельного торта, переложил конфеты из пакета в пластиковую мисочку, оставшуюся от какой-то быстрорастворимой лапши, и насыпал в тарелку ванильных сухариков.

- Может, хочешь йогурт? - спросил он Веронику, льющую воду в умывальнике.

Она покачала головой.

- Ты же ничего не ела. Я Сережке хорошие йогурты покупаю, не беспокойся.

Он вытащил из холодильника упаковку и показал ей. Но, судя по тому, как сморщилось ее лицо, такого внутрь она не употребляла.

Крепкий чай и вправду Веронику взбодрил, она с сомнением потянулась к конфетам, как будто боялась от них поправиться, но через несколько минут около ее чашки появился пяток аккуратно сложенных фантиков. От ее скептического взгляда на стол не осталось и следа, хотя поначалу она осмотрела его в высшей степени презрительно.

- Я так последний раз пила чай у бабушки в деревне, - улыбнулась она наконец. - Только у нее был электрический самовар. И стаканы в подстаканниках.

- Стаканы мы перебили, - хмыкнул Илья, - и решили новые не покупать, много возни с битыми стеклами…

- А это что? - она ткнула пальцем в три деревянных кружки, стоявшие на холодильнике.

- Это Сережка попросил сделать. Как у викингов.

- А можно мне посмотреть?

- Пожалуйста, - Илья пожал плечами и потянулся за кружкой.

Вероника покрутила кружку в руках и заглянула внутрь:

- И что, из них можно пить?

- А почему нет? Конечно можно.

- А знаешь, это стильная вещь. Я бы не постеснялась в таких кружках подать гостям пиво.

- Ну, вообще-то, ты живешь в доме, который я срубил. Так что ничего удивительного в этом нет.

При воспоминании о доме лицо Вероники помрачнело, она опустила глаза и перестала жевать ванильный сухарик.

- Что мне делать? - помолчав, спросила она.

Илья пожал плечами:

- Уехать. Я не хотел тебя расстраивать, но мне надо это сказать. Вас согласились оставить в живых только при условии, что вы уедете.

- Но ведь срок был до Купалы? - она хитро прищурилась.

- Тебе не стоило говорить о том, что ты хочешь уничтожить избушку. Это их разозлило, они испугались, понимаешь? Чтобы унести тебя оттуда, мне пришлось пообещать, что я все тебе объясню, и ты уедешь.

Вероника задумалась, но как всегда услышала совсем не то, что Илья хотел ей сказать:

- То есть они меня боятся?

Илья поморщился:

- Они тебя убьют. И ничто им не помешает. Я не всесилен, я и вчера еле успел. Тебе надо уезжать. Неужели ты не поняла, что им это ничего не будет стоить?

Вероника вздохнула, и Илья заметил, как дернулись ее плечи.

- Мне очень страшно, - прошептала она.