Придорожная закусочная, или Они все так делают

Герберт. Вон! Вон отсюда!

Медведь. Пожалуйста, откушайте со мной. Еды вдоволь! (Шатается.)

Лось. Места всем хватит. (Шатается.)

Герберт. Вон из нас! Вы в нас только срамные части тела, только этим и занимаетесь!

Курт. Напоминаете о темных инстинктах, что в нас таятся. Вон! Вон отсюда!

Другие участники оргии тоже подбегают к зверям и бьют их.

Изольда. Бедные твари! Они не сделали нам ничего плохого! (Бьет.)

Клавдия. Символы трезвости! В отличие от человека. Они решительно ни в чем не виноваты. (Бьет.)

Изольда. Ваша прогулка заканчивается так только потому, что у вас нет хозяина. Довольно рыскать, все обнюхивать и мочиться где попало! Не шатайтесь без дела, уважайте людей! (Бьет.) Несчастные животные! Ни в чем не повинные!

Клавдия. На все глупые вопросы ответит природа. (Бьет.) Эй, ты, не шляйся по ночам, сам будь темным, как ночь! Темнее нас! Темнее нас!

Звери теряются в людской массе.

Курт. Дуйте прямо по равнине подальше отсюда. Здесь вам не место.

Герберт. Нечего мешать нам заниматься нудизмом. Здесь только мы сами хотим быть дикарями!

Медведь. Ох! Они забыли о нашем добром нраве. (У него подкашиваются ноги.)

Лось. Горе мне! А я-то хотел оказать вам высшее уважение. Кому тут нужна моя кротость? (Обессиленно падает. Оба зверя оказываются буквально погребенными под человеческими телами.)

Медведь(задыхается). Теперь моя пища достанется им.

Лось(задыхаясь). Теперь они присвоят мой клочок земли.

Курт. Вон! Нас скоро сварят в котле!

Герберт. Вот именно! И мы станем своей единственной диетой.

Вся группа ложится на пол. Они съедают мясо зверей и начинают обгладывать их кости. Вдруг из распростертых на полу пустых звериных шкур выползают на виду у всех два японских студента-философа, в хорошо подогнанных костюмах, при галстуках, становится ясно, что именно они были зверями. В руках у них Electronic Books фирмы Sony — такое впечатление, что они их рекламируют! — и они читают свои реплики, глядя на мониторы этих электронных книг. Без помех выбравшись из шкур, они отделяются от пирующей группы людей и выходят на авансцену. От мониторов на их лица падает голубоватый отблеск. Я называю студентов С1 и С2. За спиной у них продолжается оргия, пирующие бросают кости себе за спину. На мониторах теперь идут фильмы о животных, в которых медведи и лоси, невредимые и довольные, живут в природе и кормятся или сами становятся кормом. Речь студентов совершенно спокойна.

С1. В природе не размышляют, а делают. В этой огромной пустыне демонстрации и флуктуации мы, держа в руках волшебную палочку, призваны вычитать что-то полезное для себя.

С2. Да. Что-то такое, что было скрыто от нас. Или как раз то, что мы сами и сотворили? Выползло ли из формы насекомое под названием человек и отбросило свой панцирь или же человек сперва должен вернуться в эту поджидающую его форму?

С1. Обнажаются бреши, в которых заявляет о своем возвращении необъяснимое. Потом снова возникают странные реликты, еще сохраняющие форму чего-то, но чего именно?

С2. Мы до тех пор будем навязывать себя природе, пока после нас не останется только мусор да вонь.

С1. Почему природа, которая была когда-то такой прекрасной, должна теперь держать занавес поднятым, чтобы показать, к чему мы пришли?

С2. Потому что мы хотели быть чем-то большим, чем были на самом деле, и могли быть только такими, как предназначенная нам форма.

С1. Надо ли нам настаивать на своем дальнейшем существовании или лучше просто махнуть на все рукой?

С2. Если и настаивать, то лишь для того, чтобы в огромном пространстве природы заказать кое-что по каталогу фирмы посылочной торговли, которая предлагает нам только нас самих. Но сколько бы мы ни заплатили, нам присылают нас в неполном виде.

С1. И мы не можем стать самими собой.

С2. Зато мы везде оставляем свои следы.