Придуманные люди с острова Минданао

Мне очень хотелось, чтобы министерство информации и туризма Малайзии наградило меня сонгоком и крисом. Этой высокой награды я мог бы быть удостоен лишь по совокупности будущих заслуг. Усмотрело же министерство во мне лицо, способное к заслугам. Иначе зачем оно пригласило меня в страну? Телячий же восторг, не покидавший меня с первого до последнего дня в Малайзии, должен был убедить сотрудников министерства в том, что в выборе они не ошиблись. Пригласили нас вдвоем с востоковедом Иваном Захарченко, однако вполне могли бы выдать два сонгока и один крис. Ответственные сотрудники мисс Синди Лим и господин Разалли Хусейн судили бы, скажем, так: они (то есть мы) оба — достойные джентльмены, и восторг обоих обещает необходимые для получения награды заслуги, но негоже награждать одинаково двух людей, если один из них годится другому в отцы. И возможно ли оставлять не очень молодого человека без вполне подобающего ему криса, в то время как молодой располагает еще достаточным временем для того, чтобы заслужить свой крис? А напоминать ему о неизрасходованных еще возможностях будет сонгок.

Мои Крис и сонгок

Однако не пристало мне, человеку, мечтавшему быть увенчанным сонгоком и удостоенным криса, оставлять читателя в неведении относительно обоих этих почетных предметов. Известный мне — по источникам — малайский почетный обычай жаловать крис стал основой моих мечтаний. Сонгок же мне просто очень нравился, и я живо представлял его на своей голове. Как следует из предыдущей фразы, «сонгок» — шапочка, бархатная, на твердой основе, напоминающая феску в форме эллипса с плоским верхом, черная или темно-синяя. Если вам приходилось видеть портрет малазийского премьера, а также близкого по языку и религии президента Индонезии, вы обязательно видели и сонгок: без этого головного убора они не фотографируются. У малайцев и народов Индонезии эта шапочка означает принадлежность к исламу. Но поскольку мусульмане других стран и народов прикрывают головы разнообразными иными изделиями швейной и трикотажной промышленности, а также тюрбанами, платками и даже полотенцами, сонгок стал головным убором национального значения, и в этом качестве его можно преподносить дорогим гостям, будь они даже неверными. Сами же малайцы и индонезийцы — если они не официальные лица — довольствуются обычно скромными вязаными ермолками белого цвета, а то и вовсе ходят простоволосыми.

Иное дело свадьба или другой праздник — тут сонгок обязателен, как и короткая юбка поверх брюк. Как и крис за поясом этой юбки.

Крис — кинжал с извилистым лезвием, покрытым орнаментом. Ученые-крисоведы (я просто уверен, что такие есть, судя по обилию версий, которые мне выдвигали в пяти музеях и двадцати пяти лавках Малайзии, о происхождении, смысле и символике этого кинжала) называют такой клинок пламевидным. (Есть и другие названия, исходящие из других легенд.) Пока крис в ножнах, пламевидный клинок его не виден, но спутать крис с любым другим оружием невозможно. Сначала кажется, что заостренное и изогнутое навершие ножен вовсе их не венчает, а служит эфесом кинжала, но стоит потянуть за рукоятку, и та плавно выйдет из этого «эфеса». Так вот: на всех картинах назидательно-исторического жанра, которые я видел в пяти музеях и в фойе министерства, где изображены были выдающиеся раджи, придворные вельможи стояли в достойных и величественных позах, и руки их покоились на этом навершии. Полагаю, что руки их не уставали, ибо таким людям крис делался по персональному спецзаказу. Да и рукоятка могла быть только специальной, поскольку изображала всегда предка владельца криса. А потому все элементы ее носили свои названия, полностью соответствующие частям тела предка.

Как следует из всего сказанного выше, владеть крисом мог только человек, имеющий предков. Оно, конечно, в те далекие времена, когда крис стал излюбленным оружием малайских народов, в пробирке еще никто не рождался. Но рождаться во многих поколениях от папы с мамой еще не значит обладать предками. Какие, к черту, предки могут быть у раба или пришельца, из милости пущенного в общину? Зато все свободные общинники — теоретически — вели род от единого пращура и в домусульманский период малайской истории поклонялись его духу. И в бою, сжимая рукоять криса, прикасались к мощному духу и укреплялись его сверхъестественной силой.

Собственно говоря, лучше было бы сказать — не только в домусульманский, но и в доиндуистский период. Малайцы ведь были когда-то и индуистами, то-то князья у них именовались раджами! И пламевидный клинок один к одному напоминает средний, самый длинный зуб «тришула» — боевого трезубца грозного бога Шивы. Любой индуистский храм, особо же шиваитского направления, всегда содержит тришул с длинным извилистым средним лезвием-зубом.

Тришул — вещь настолько святая и необходимая, что благочестивые старцы-саддху, облаченные разве что в горсточку пепла на теле да мазок краски на лбу, без тришула на люди не покажутся.