Придворная роза

Она приблизилась к столу, взяла кувшин с элем, не глядя на него, наполнила кружку и сделала несколько глотков. Джон старался не смотреть, как мягко двигается ее горло при глотании, как тонкие пальчики обхватывают кружку. Не вспоминать, что она делала этими пальчиками в постели.

— Что это? — Она указала кружкой на письмо.

— Послание от Маркуса, — ответил Джон, сосредотачиваясь на бумагах. — Кажется, там у них трудности.

Селия усмехнулась и снова отпила эль:

— Почему-то это ничуть не удивляет. Необходима наша помощь?

— И безотлагательно. Как только ты достаточно окрепнешь, чтобы ехать дальше. Я не хочу, чтобы ты снова заболела.

Она пожала плечами и снова наполнила кружку:

— Это была всего лишь простуда. У меня хватит сил выехать хоть сейчас.

— Селия… — предостерегающе начал он.

— Я говорю, что готова ехать, — оборвала она его.

Недосказанные слова повисли в воздухе. Джон отлично ее понял — она не хотела дольше оставаться здесь с ним вдвоем. Наверное, это было естественно, но Джон внезапно рассердился. Ему захотелось, чтобы она передумала.

— Я пошлю за экипажем для тебя. — Он резко встал и отошел от стола. И от нее.

— Это только лишние проволочки, ты сам знаешь. Я прекрасно поеду верхом.

— Нет. Селия!

Она повернулась к нему лицом, ее глаза вспыхнули.

— Ты что, после этой ночи сомневаешься в моих силах?

Он скрестил руки на груди, сжал зубы. Их взгляды встретились, и воздух вокруг словно заискрился. Селия отвернулась первой, опустила плечи.

— Приготовь лошадей, пока я одеваюсь, — сказала она тихо и очень спокойно.

Ему не хотелось уходить, окончив разговор на такой ноте, когда столько осталось недосказанного. Такого, что, может быть, никогда нельзя будет сказать. Но ее спокойствие удержало его. Селия выглядела так, словно тронь он ее, и она сломается. Ничего, он подождет благоприятного момента. За последние годы он научился терпению.

— Ладно, — проговорил Джон, вышел из комнаты и тихо затворил за собой дверь, в то время как хотелось оглушительно хлопнуть ею.

Или схватить Селию в охапку, закрыть ей рот поцелуем, сорвать с нее сорочку и снова повторить все то, что было между ними ночью.

Глядя на свое отражение в окне, Селия воткнула гребешки в закрученные на макушке косы и отметила про себя, что выглядела изможденной и бледной как привидение.

Она туже затянула волосы и задумалась о возложенном на нее поручении. Сегодня утром она была сама не своя, теперь надо снова стать собой.

Она покосилась через плечо на смятую постель. Совсем недавно на этих скомканных простынях она чувствовала себя свободной и раскрепощенной. Все, что она так долго таила в себе, вырвалось на волю. Благодаря Джону! Его поцелуи, прикосновения всегда высвобождали в ней нечто, чего она сама толком не понимала. И наслаждение, которое она испытывала от этой первозданной свободы, не поддавалось описанию.

Сейчас ей хотелось выть от злости и разочарования. Когда она пробудилась от восхитительного сна и увидела отстраненное настороженное выражение его глаз, ей захотелось броситься на него. Ударить по лицу, расцарапать кожу, чтобы только он как-то откликнулся, дал понять, что ее ласки произвели на него впечатление. И она, несмотря ни на что, по-прежнему желанна.

Но ей удалось сохранить самообладание, противопоставить его холодности собственную. У нее было время научиться прятать чувства и переживания. Временами ее спасала только полная безучастность.

Теперь при холодном свете дня Селия поняла, что Джон прав, держась отстраненно. Наверное, то, что случилось этой ночью, было неизбежно — ведь кое-что осталось между ними, сохранилось с прошлых дней. Их тела помнили друг друга, что бы ни приказывал рассудок. Но все это уже в прошлом! Сейчас пропасть, лежавшая между ними, шире, чем Ла-Манш.

Она отвернулась от окна, надо было собираться в дорогу. Она надела самую теплую рубашку и шерстяную юбку, к ней черный стеганый шерстяной камзол с высоким горлом. Сунула ноги в сапожки для верховой езды, надела шапочку и перчатки. И почувствовала себя готовой к бою.

Селия поспешно покинула комнату, где произошло столько всего, почти бегом спустилась по лестнице, словно спасаясь от Джона, от того, что он заставил ее почувствовать. Но он уже ждал ее в пустом холодном холле.

Он тоже был готов в дорогу, одет в коричневые кожаные бриджи и шерстяной камзол, волосы зачесаны назад. Селия невольно задержала взгляд на его волосах, вспоминая, как запускала в них пальцы, чтобы притянуть его к себе, но тут же отвернулась.

— А ты все не расстаешься с трауром, — услышала она его равнодушный голос.

— Я не могу позволить себе придворные наряды, — ответила Селия. — Черная одежда — это все, что я получила в дар от мужниной родни, у меня нет выбора. Так мы можем отправляться в путь?

Джон нахмурился, словно собрался что-то добавить, но всего лишь кивнул. Широко распахнул дверь, и порыв холодного ветра взвихрился вокруг Селии.

— Что ж, едем, — сказал он.

Глава 11