Придворная роза

Одна его рука пробралась по внутренней стороне ее бедер, длинный палец проник между влажными складочками. Селия вскрикнула от пронзившего ее острого наслаждения, запрокинув голову, подставляя шею его ищущим губам. Раскрытые и влажные, они скользнули вниз вдоль ее горла, зубы сжали кожу на мягком изгибе плеча.

— Джон! — вскрикнула она.

— Ты хочешь меня, Селия? — прошептал он. Кончик языка лизнул укушенное место, и Селию сотрясла дрожь желания. — Скажи, что хочешь меня так же, как я тебя.

Хочет ли она? То, что она испытывала сейчас, выходило за грань простого желания. Это перешло в острую жизненную потребность, в невообразимую нежность.

— Я хочу, — выговорила она. И его губы опустились ниже и сомкнулись вокруг ее ноющего соска, с силой втянув его. — Боже, как же я хочу тебя!

Он попятился вместе с ней, опустил ее на кровать, на мягкое бархатное одеяло, и отодвинулся, и когда ее ноги соскользнули с его бедер, она едва не заплакала от ощущения потери. Но тут же он принялся раздеваться, срывать и отбрасывать прочь одежду, чтобы снова заключить ее в объятия.

Они слились в горячем поцелуе, и воздух вокруг сделался горячим и густым, как перед бурей. Эта буря бушевала внутри Селии, яростная и неистовая, и все, что она сдерживала в себе три долгих года, освободилось и теперь грозило затопить ее.

Джон оторвался от нее, снова заставив обездоленно застонать, но только для того, чтобы с силой, до боли, сжать ее бедра. И Селии хотелось этой боли, чтобы глубже почувствовать реальность их единения. Скоро она будет принадлежать ему, пусть всего на одну ночь.

Они стояли на коленях посреди кровати, и он отвязал шторы полога, чтобы красным бархатом отгородить от внешнего мира их маленький мирок, потом снова потянулся к ней и горячими нетерпеливыми руками привлек ее к себе.

Селия опустила ладони на его плечи.

— Ты такой красивый, — прошептала она. Гладкая влажная кожа, обтягивавшая упругие мускулы, была безукоризненна, только тонкий белый шрам перечерчивал его ребра с одной стороны. Она медленно провела ладонью по его груди, осязая каждый дюйм кожи, каждый мускул и складку. Он позволил ей исследовать его, легко придерживая ее за бедра.

Завитки волос на его груди защекотали ладонь и заставили ее улыбнуться, но улыбка пропала, когда кончики пальцев переместились на плоские диски его сосков. Она ноготком царапнула один, и сосок упруго заострился, а Джон застонал. Он откинул голову назад, полузакрыл глаза, и Селия ощутила прикосновение горячего и твердого к своему животу.

Она нагнулась и взяла губами его затвердевший сосок, втянула в себя. Губами она почувствовала, как сильно застучало его сердце, дыхание стало неровным. Его руки крепче стиснули ее бедра. Тогда она провела пальцами дальше по его груди, через живот к стрелке волос, ведущей вниз, а раскрытые губы следовали за ладонями, ласкали, смаковали его. Трепещущей как бабочка ладонью она накрыла его пенис, твердый как стальной наконечник, на который натянули горячий шелк. Проступившие на нем вены пульсировали от возбуждения. Он хотел ее и все то, что она сейчас делала, и осознание этого наполнило Селию наслаждением.

Она прижалась губами к его плоскому животу, продолжая ласкать ладонями мужскую плоть и то место внизу, прикосновения к которому он особенно любил.

— Селия! — выкрикнул он и, глубже запуская пальцы ей в волосы, притянул ее к себе.

Она с улыбкой провела губами вниз, захватила ими головку пениса. Вкус был сладкий, мускусный, кожа пылала как огонь. Когда муж принуждал ее делать это, ей бывало мучительно, до боли стыдно. Но теперь с Джоном, повинуясь только своему желанию, она чувствовала что-то необыкновенное. Она доставляла ему удовольствие в ответ на то, что он давал ей, и это было чудесно.

— Селия, — хрипло выдавил он, поглаживая ей волосы, пока она пробегала вверх и вниз языком. Потом обхватила его крепкие ягодицы и принялась ласкать их и впадинку на пояснице. Он подался вперед бедрами, но вдруг взял ее за плечи и отодвинул от себя.

Селия вскинула голову, чтобы посмотреть ему в лицо — в красном полумраке черты его казались резкими, заострившимися.

— Я дольше не вынесу, Селия, — пробормотал он и привлек ее к себе, чтобы поцеловать. Теперь в его поцелуе не было желания соблазнить, а только обнаженная страсть, отвечавшая ее собственной.

Она обняла его, и они опрокинулись на кровать. Джон лег сверху, поместившись между ее разведенными ногами, и стал целовать ей подбородок и чувствительную впадинку за ухом. Потом принялся покусывать шею, отчего Селия вскрикнула и изогнулась от мучительного удовольствия.

Он провел языком вниз и, поймав губами ее сосок, взял его в рот, слегка сжав зубами.

— Джон, Джон! — вскрикнула она, обнимая и прижимая к себе его голову, ощущая свое тело восхитительно живым, тающим от желания, от ожидания того, что еще он станет с ней делать.