Придворное общество

Ему следует также вести учет денег, которые он дает управляющему на текущие хозяйственные расходы; следить за тем, чтобы они тратились с пользой и еженедельно получать в этом отчет от управляющего, дабы все знать и ничего не упустить; обязать управляющего каждый месяц предоставлять точные сведения обо всех сделанных и предстоящих расходах; подавать эти сведения сеньору, дабы тот мог все соизмерять со своими доходами и не обременил бы себя некстати непомерными расходами, превосходящими его возможности. Интендант также должен регулярно записывать, сколько денег к нему поступает и как он их распределяет, сколько дает сеньору, сколько его служащим и прислуге, сколько торговцам, сколько идет на выплату пенсий, на содержание домов и прочего имущества в городе и в деревне; ото всех ему следует получить расписки, чтобы, ежели возникнет необходимость отчитаться, он мог бы предъявить весомые доказательства того, на что были израсходованы деньги.

В его обязанности также входит избегать, поелику это возможно, неразберихи и неясности в делах и не вводить сеньора в бесполезные траты и расходы, и ежели представится какое-либо новое трудное дело, то, перед тем как приступить к нему, интенданту надо будет испросить хорошего совета и во всем ему следовать»[236].

Далее следуют процитированные выше суждения об интендантах, которые могут вновь оздоровить дом, уже близкий к полному разорению, и интендантах, которые могут привести к упадку и разорить крепкий и благополучный дом. Следуют еще некоторые подробности о круге обязанностей и сфере ответственности интенданта.

Но процитированного нами до сих пор достаточно, чтобы получить более ясное представление о том, что мы сегодня назвали бы «хозяйственными» (нс вполне подходящее выражение) аспектами положения придворной знати. Это выражение не вполне подходит здесь потому, что его значение отличается чрезвычайно статичной привязкой к тому распределению власти и соответствующему разделению функций, которые преобладают в индустриальных обществах XIX и XX веков. Нынешние условия обеспечивают «хозяйственно» специализированным, «экономически» (то есть, подчиняя расходы доходам в целях экономии для капиталовложения) действующим людям большие возможности успеха и повышения статуса. Общественное мнение, представленное отчасти теория ми экономической науки — призванными, казалось бы, только анализировать факты, — возводит такое поведение в общечеловеческий идеал. При таких пред посылках кажутся или слабохарактерными транжирами, или глупцами люди, стоящие на других ступенях общественного развития, например представители придворно-аристократического общества, поведение которых не соответствует этому идеалу, которые не признают сам этот идеал как таковой, поведение которых не является, иными словами, «экономическим» в том смысле, какой придает этому выражению экономическая наука, или — как тоже часто выражаются — «рациональным». Но, полагая подобным образом те типы поведения, которые в основном считаются нормальными на нашей собственной ступени общественного развития, нормальными для людей всех времен и имплицитно считая их возможными во всех социальных формациях на предшествующих ступенях раз вития обществ, мы лишаем сами себя возможности объяснить и понять, почему и каким образом такие типы поведения получили в новейшей, индустриальной фазе развития общества ранг господствующих, нормальных, идеальных типов поведения для всех людей; как и почему вообще получилось, что «экономика» стала рассматриваться здесь как специализированная особая сфера структуры и развития общества в целом. Ибо подобное представление, совершенно несомненно, не встречается ранее второй половины XVIII века.