Приехал муж из командировки

Otche. Тебе нельзя сладкое. Поэтому тебе на спортзал и спортивную форму. Понь тебя проконсультирует.

NeAdam. Ну, как-то неловко, Отче… Мы же хотели как лучше.

Otche. Всё в порядке, Сонь. Вы меня реально выручили. Спасибо вам огромное. От меня и от моего Отче. У меня самые лучшие на свете дети. Я немного поправил свои дела. Считайте это авансом. И чтобы в Минске взяли мне золото!

NightNeo. Да, капитан.

HollyPony. Так точно, капитан.

Звонок телефона застал меня на выходе из душа. Батя.

– Егорик, мы завтра в семь встречаемся в ресторане. Я столик забронировал.

Я молчал.

Отец добавил:

– Помнишь, мы с тобой собирались отметить? Забыл?

– Помню, – осторожно отозвался я. Меня что-то смущало в его голосе, какие-то новые нотки.

– Ну вот и хорошо! Не забудь одеться прилично. Мама будет с нами.

Ага! Вот оно! Четыре слова: «Мама будет с нами». Для большинства людей это прозвучало бы совершенно обыденно. Для меня же эта фраза звучала примерно так: «Егор, бери свой звездолет, мы летим на Марс».

«Мама будет с нами»… Ну, Ада… Ну, батя…

– Егорик, ты тут? – забеспокоился в трубке отец.

– Тут, – отозвался я. – Ресторан-то какой?

* * *

Лесе пришлось под меренговый рулет и винью верде снова выслушивать меня. Она для меня как исповедальня. Я в кино такие кабинки видел. Мне, правда, каяться не в чем было. Но вот выговориться необходимо. А еще требовалось разобрать диван и применить его по прямому назначению. Только это мне сегодня не светило. Но я всё равно убедил Лесю остаться у меня на ночь. Правда, предварительно мы сходили к ней. Я кормил и начёсывал Кефира, а Леся делала необходимые ей гигиенические процедуры. А потом мы вернулись ко мне. И уже лёжа в обнимку с ней на разобранном диване, я вспомнил, что рассказал Лесе не всё.

– Лесь… – Я уже привычным движением дунул в ее кудряшки на затылке. Она поёжилась и негромко рассмеялась. – Я завтра встречаюсь в ресторане с отцом и с Адой. Хочешь пойти со мной?

Она молчала так долго, что я начал беспокоиться. А потом заговорила:

– Знаешь, мне кажется, я буду лишняя. Это же ваша семейная встреча. Тем более первая. Зачем я нужна?

Она была, по сути, права. Я сам-то плохо представлял, чего ждать от этой встречи. Кто ж его знает, как всё пойдёт. Лучше не рисковать. Но с другой стороны, Леська не совсем права, ее это тоже касается.

Я прижал ее плотнее к себе, переплёл пальцы наших рук.

– Ты тоже моя семья.

Она замерла в моих руках, кажется, даже дышать перестала.

А я вдруг уверенно предложил:

– Лесь, выходи за меня замуж. Будем жить как все. Штамп в паспорте и всё такое. Я Кефира усыновлю. Ипотеку возьмём, – добавил я мечтательно.

Леся хихикнула:

– А ипотеку-то зачем?

– А я не знаю! – беспечно отозвался я. Меня охватило чувство необыкновенной лёгкости. – Все берут, и мы возьмём. Или что там еще женатые люди делают?

Леся повернулась ко мне и крепко обняла меня за шею.

– Любят друг друга.

Я тоже обнял ее и прижался щекой к щеке.

– Это главное, согласен.

* * *

– Леська, ну какой галстук, ты чего?

– Ну, тогда смени футболку. Или лучше надень рубашку.

– Они все мятые.

– Я поглажу. Где у тебя утюг?

– У меня его нет.

– Как ты живешь без утюга? – Леся выудила с полки голубую льняную рубашку. – Я схожу к себе, поглажу.

– Слушай, это лишнее!

Она лишь сверкнула на меня глазами, а потом взяла с полки еще и джинсы.

– Дорогая моя, кто гладит джинсы?

– Марш в душ!

Вот такая она, женатая жизнь. Я мылся под душем и улыбался. Леся собирала меня на встречу с родителями, как на свадьбу, честное слово. Ну что же, будем считать встречу в ресторане репетицией. Кстати.

* * *

Я не особо задумывался, как пройдёт наша встреча. Толку-то? Буду держать руку на пульсе и действовать по ситуации. Что еще остаётся?

Батя сиял, как начищенный самовар. Я только в самых общих чертах представляю себе, как выглядит самовар, ни разу не видел вживую, но в голову пришло именно это сравнение. Ада тоже, на мой взгляд, изменилась. На первый взгляд она была всё такая же – изящная, модно подстриженная, с лёгким ароматом дорогих духов. Но она просто светилась, глаза горели, губы улыбались. Я сразу заметил, что на нее так отец подействовал, она словно помолодела на десяток лет.