Приёмная дочь Бабы Яги

Капюшон его плаща был откинут за спину, открывая коротко остриженные каштановые пряди и даже сейчас, лютою зимою, загорелое лицо. Разглядывая это лицо, будто впервые видя, Злата неожиданно для себя согласилась со своими подружками по Академии – учитель Святозар был действительно очень красив. Мужественный лик, волевой подбородок, чётко очерченные губы, нос с едва заметной горбинкой и высокие скулы были настолько гармоничны, что девушка на время забыла о шрамах на его лице, которые в первую встречу вызвали у неё неприятие. Но больше всего в облике Добролюбова выделялись глаза, светло-серые, почти серебристые в обрамлении невероятно густых длинных ресниц, изящно загнутых почти как у девушки. Именно эти глаза на мгновение приковали взор Златославы, вызывая в душе что-то похожее на умиление, которое она испытывала к малышке Василисе. Осознав это, Яга почувствовала, как к её щекам прилила кровь, и они загорелись, будто она долго находилась на солнце и знатно обгорела.

Стыд-то какой! Разглядывает учителя, как влюблённая дурочка какого-то мальчишку. Наверное, именно так она и на Ивана смотрела. Мать-Земля, сохрани от такого позора!

Наблюдая за мимикой Ёжки и что-то для себя решив, учитель Святозар нахмурился так, что сразу стали сильно заметны шрамы на лице. Один шрам глубокой бороздой шёл от виска вниз, через всю щёку, удар чьего-то меча чудом не лишил мужчину глаза, хотя чуть-чуть повредил нижнее веко. Второй шрам рассекал губы ближе к уголку, заходя на подбородок. Последний, едва заметный росчерк, пересекал лоб, теряясь где-то в густой шевелюре.

–Раскаянье это хорошо, – наконец вымолвил мужчина и поспешил накинуть на голову капюшон. – Но для наглядности лучше бы тебе посмотреть к чему приводят вот такие на первый взгляд простые слова, когда их в запале произносит совершенно непростая девушка. Пойдём-ка!

Добролюбов взял Бабу Ягу под локоток и не спеша повёл её обратно на площадь. Златослава не сопротивлялась, только в душе подивилась какому-то детскому огорчению, когда глубокий капюшон скрыл от неё лицо учителя. Ёжка прямо всем своим существом чувствовала разочарование, исходившее от мужчины, и ей было очень обидно и, чего уж скрывать, столь же сильно стыдно за содеянное, хотя она ещё до конца и не понимала, что такого могло случиться от сказанных в гневе слов.

Завернув за угол харчевни, и оглядев ярмарку, Яга вздрогнула. Вот она оказывается какая – сила слова! Между лотками, за прилавками и на прилавках творился самый настоящий бедлам. Люди то спотыкались, то натыкались друг на друга, опрокидывали лотки, поскальзывались, падали, давили свой собственный товар или покупки. То там, то тут неожиданно ломались справные до того момента вещи. В общем, удача действительно отвернулась тут ото всех.

–Ой! – пискнула Златка, прижав обе ладошки к губам. – Ой-ёй-ёй!

–Вот, тебе и «ой-ёй-ёй»! – беззлобно хмыкнул учитель и назидательно произнёс. – А теперь представь, что было бы, договори ты о том, что бы глаза на них не глядели? Или вдруг ещё чего похлеще сказала. Представила?

–Мамочка! – простонала Ёжка, закрывая ладонями лицо. – Что же делать-то?

–Сейчас я всё исправлю, но только в этот раз, – сурово проговорил мужчина. – Дальше тебе придётся самой справляться, – чуть помолчав, он добавил, – а в идеале тебе бы доучиться не мешало.

–Я об этом уже и сама думала, – со вздохом призналась Баба Яга и осторожно спросила. – Учитель, а возможно ли мне как-то так учиться…ну, самой у себя дома, а экзамены потом в Академии сдавать?

–В принципе возможно, – задумчиво выдал Святозар. – Я пообщаюсь на эту тему с руководством. А теперь давай-ка исправлять тобою содеянное.

С этими словами мужчина устремился прямиком к высокому крыльцу общинного дома, с которого вероятно был довольно неплохой обзор на всю ярмарку. Златослава поспешила его догнать и, пристроившись за ним, старалась лишний раз не смотреть по сторонам.

Добролюбов стремительно поднялся по ступеням и развернулся лицом к творящемуся беспорядку. Яга тоже поднялась вслед за ним и спряталась за широкой мужской спиной от греха подальше. Колдун окинул взором гомонящую, ругающуюся и визжащую толпу, едва слышно хмыкнул, поднял руки и, совершив замысловатый жест, что-то зашептал. Как Злата не прислушивалась, разобрать слова учителя ей не удалось.

Замолкнув, Святозар развернул ладони вниз и словно бы что-то с них стряхнул. От рук колдуна заструился свет, ударился о землю и светящейся белёсой волной прокатился через всю ярмарку, ослепляя рассерженных и испуганных людей. Свет погас где-то далеко за пределами деревенского частокола, и наступила оглушительная тишина. Весь народ, собравшийся на ярмарке, был перед Златкой, робко выглядывающей из-за плеча учителя, как на ладони. Люди стояли и хмуро молчали, глядя на колдуна, видимо догадавшись, чья именно волошба, только что прокатилась по их рядам. Возможно, его бы даже обвинили в сотворенном проклятье, но сделать этого люд не успел. Обведя всех собравшихся суровым взором, учитель Святозар сделал шаг вперёд и одновременно с этим откинул капюшон.