Приемные родители

Она вздрогнула и рывком обернулась к подруге.

Узнала!

Вера узнала её!

— Вика была… замечательным человеком.

Волна счастья откатилась, не добрызнув ни капли на раскалённую Викину душу.

"Ариадна" глухо застонала, упираясь лбом в сжатый кулак.

— Да. Вика была… замечательным человеком. И очень тебя любила, Вера. И любит до сих пор. И жалеет, что так редко тебе говорила об этом. И вообще, много о чём жалеет… и прожила бы всю свою жизнь иначе, выдайся шанс. Но не жалеет и никогда не пожалеет, что дружила с тобой. Ты тоже замечательный человек, Вера.

Вика буквально чувствовала, как осыпается под ногами песок, увлекая в лавину то ли признания — Вера! Это же я! — то ли беспамятства, так сильно сжимала виски боль.

Назвать её "адской" язык не поворачивался даже мысленно: слишком уж реальными оказались все те вещи, в существование которых никогда не верили три подруги, студентки ГИТИСа.

— Вам… тебе нехорошо? — участливо потянулась к Токмаковой-Ермолаевой Вера.

— Да нет… всё в порядке, — вздохнула Вика.

Конечно, в порядке. Что может случиться с человеком, который и без того уже умер?

Вера металась по квартире, хватала одно, другое, переносила с места на место … Вика наблюдала со стороны, не вмешиваясь. Такси уже стояло у подъезда, и надо было поторопиться, но…

Не вмешиваться. Балабанова из тех, кто при подстёгивании только замедляется.

Итак, до Омска лететь не более трёх часов. Значит, есть шанс уже к вечеру встретиться с Артуром и Серёгой, узнать, как дела у них — и продумать детальный план дальнейшего освобождения Алёши от флауэрских захватчиков. У них будут целых пять дней на всё про всё…

Наконец, Вера собралась.

— Я готова, — сообщила она с тем особым выражением на лице, с каким выходила встречать злостных конкурентов.

— Тогда в Домодедово, мы должны успеть на самолёт…

— О нет! — позеленела и пошатнулась Вера. — Мне нельзя самолётом!

Вика застонала.

Она совсем забыла: Вера не летает! Она от поездки в Нью-Йорк отказалась, потому что через Атлантику поезда не ходят!

Что делать? Как быть? Ведь Вика влезла в Интернет и заказала билеты на рейс Москва-Омск от "эйерлайна"!

— Ариадна, я уже заказала нам билеты, нам на Ярославский вокзал, поезд Москва-Чита, ехать будет без одного часа двое суток…

Шустро, однако! Вика закрыла лицо ладонями и по стенке сползла на пол.

…и останется у них три дня на всё про всё. И то при условии, что Артур и Серёга будут делать хоть что-то там, в Ухтомске, уже сейчас.

— Ряд колдобин от города к городу называют красиво — дорогою! — щедрым жестом обводя окрестности, процитировал телек Серёга.

Артур поморщился:

— Где ты видишь тут — город?

— Ну а это чего? Не город тебе, что ли?

В уютной ложбинке между холмами как стайка мухоморов сгрудились кирпичные домики, окружённые буйными садами частных домов. Чуть поодаль, на склоне, выстроились в ряд бледные поганки блочных девятиэтажек. Целых пять!

Вот она, Россия-матушка, во всей её красе.

Мужчины — вернее, супруги Миллер — поочерёдно вздыхали.

Водитель-азиат высадил их на каком-то перекрёстке, где местами заасфальтированные колдобины под косым углом пересекались с колдобинами грунтовыми, пробурчал что-то вроде "гаситиница тута" и со всей доступной на такой дороге скоростью рванул назад в Омск.

— Ну и где она "тута"? — возмущённым сопрано ехидно пропел Артур-Вирджиния.

— А я её, кажется, вижу, — мрачным тенором отозвался Серёга.

Проследив за перстом указующим, Артур от души хлопнул себя по лбу и сел на свой чемодан.

Прямо перед ними стоял приземистый одно-двухэтажный домик, дощатый, серый, с просевшей односкатной крышей — это из-за неё слева в домике было два этажа, а справа всего один. По центру над узкой покосившейся дверью, выкрашенной свежей зелёной краской, висела аккуратно прокрашенная всё той же краской вывеска: "ГОСТИницца".

— Это они чё, себя под Ниццу, что ли, маскируют? — со скрипом почесал затылок Серёга.

— Угу. Дорогие гости, на самом деле тут не Ницца, но, согласитесь, местами похоже.

— Пошли, что ль, заселяться?

— Угу… — внезапная мысль подкинула Артура аж на полметра в воздух. — Стоп! Мы можем читать по-английски!

Серёга умилённо сложил руки перед грудью:

— Какое шикарное открытие! Мне кажется, или это из-за него мы улетели в кювет?

— Нет! Серёг! Вспомни! На каком языке мы с тобой говорили про конезавод?!

Серёга ещё раз поскрипел мозгами и с натугой проговорил:

— We spoke English… Е…! Артур! Мы реально спукали по-инглишу!

Артур нахмурился:

— Can you supervise it? [2]

Серёга напрягся и выдал:

— Probably, I can   [3]… Блин, про баб ли! Артур! Я всё грёбаное школьное детство учил этот самый инглиш и получал свои законные пары и колы! А тут — нет, стоило умереть тогда, чтоб англичанку напугать, пробабли!

— Да хоть про баб, хоть про девок, — пробормотал "Вирджиния", прохаживаясь перед спутником и массируя подбородок. — Хоть про девок, — повторил он и остановился. — Нам надо помнить, что мы можем говорить по-английски и как можно чаще вставлять английские фразы, вроде как забыли, как это по-русски.