Приемы Холлистока

— Извольте, из свободных у нас есть три прекрасных люкса и еще шесть двухкомнатных номеров.

— Мне это не так важно, я в Лондоне только на два дня. Главное, чтобы окна выходили не на большую улицу. Не люблю, знаете ли, постоянный шум машин, у меня очень чуткий слух.

— Понимаю, сэр, вы наверное музыкант?

— Да, я приехал специально на симфонический концерт и его главный дирижер настоятельно рекомендовал поселиться именно у вас.

— Вас не разочарует наш отель, мистер …,- торжественным голосом произнес портье и взял паспорт Холлистока, готовясь записать данные, — …мистер Суонсон.

— Спасибо, — Холлисток важно кивнул.

У него всегда имелось с собой несколько видов документов, которые могли пригодиться в подобных случаях, и обычно, после использования, он сразу уничтожал его, заменяя новым.

— Есть три хороших номера, полностью соответствующие вашим требованиям, мистер Суонсон, — продолжал портье, — на втором, шестом и десятом этажах.

— Давайте посередине.

— Хорошо, сэр. Ваш багаж…

— У меня всего одна сумка, я ее пока оставил в камере хранения, чтобы не мешала.

— Понятно, — портье кивнул, — ну тогда все, мистер Суонсон. Сейчас я позову коридорного, и он проводит вас. Хорошего вам отдыха.

— Спасибо, — Холлисток забрал паспорт и прошел к лифту.

Через три минуты он уже осматривал комнату, представляемую ему коридорным служащим шестого этажа. Но его это мало занимало сейчас, потому что проходя мимо соседнего номера он понял, что попал в точку. Именно оттуда шел мощный сигнал, означающий присутствие в нем тех, за кем он, собственно, и явился. А потому, дав коридорному пять фунтов, он поспешил закрыть за ним дверь и сразу вышел на балкон, чтобы посмотреть что делается на улице. Масси стоял немного в стороне и увидев Генриха, вопросительно посмотрел на него. Холлисток покачал головой, показывая, что пока еще ничего не произошло и одновременно указал на соседние окна. Масси кивнул, показывая, что все понял, и тоже перевел туда взгляд. Холлисток снова прошел в комнату и подойдя к стене, приложил к ней ухо. Там негромко работал телевизор и слышался мужской голос, что-то с недовольством высказывающий своему собеседнику, который, впрочем, молчал. Если бы была ночь, то Генрих с легкостью прошел бы туда через стену, но до ночи было еще очень долго, а ждать он не мог. Если раненному духу становилось все хуже, то вместе с ним страдало и тело, которое он в данный момент занимал, а этого допустить было нельзя. Потому он решил действовать быстро и нахраписто. Выйдя в пустой, как нельзя кстати, коридор, он несильно постучал в соседнюю дверь.

— Кто там? — раздался оттуда недовольный голос.

— Я. — Холлисток сказал это с таким нажимом, что перед ним раскрылись бы и ворота Форт Нокса.

Он услышал, как за дверью что-то упало, и женский голос отчетливо произнес:

— Вот и конец, я же говорил тебе, идиот!

— Открывай, — Холлисток говорил глухим шипящим голосом, от которого у любого отказали бы нервы.

Дважды повернулся замок и дверь перед ним приоткрылась. Войдя в комнату, Генрих быстро окинул ее взглядом. На этот раз ошибки не было и перед ним предстали именно те, ради кого он и почтил Лондон своим появлением. Мужчина стоял около раскрытой балконной двери и весь вид его выражал ужас. Женщина выглядела поспокойнее, но возможно, лишь потому, что плохо себя чувствовала, и полулежала на диване, положив руку на лоб. Холлисток медленно закурил небольшую сигару и с довольным видом опустился на стал, стоящий и входа.

— Ну, хорошие мои, — начал он, закинув ногу на ногу и любуясь произведенным эффектом, — давайте собираться. Путь вам предстоит далекий и непростой, так что можете попрощаться с землей и друг с другом. Там, куда вам предстоит попасть, дружественные связи мгновенно забываются. Если задумаете выкинуть какой-нибудь фортель, то за это только заработаете лишнее наказание лично от меня и ничего более.

— Я вам не дамся, — проговорил мужчина, все время качая головой и медленно отступая назад, — меня вам не взять!

Женщина же, похоже, смирилась, потому что смотрела на него даже с некоторым презрением.

— Ты идиот, Клаус, — сказала она, — один раз уже сдох, так сумей это сделать с честью хотя бы во второй раз. Все равно это должно было случиться, а днем позже или днем раньше, не имеет значения. Мы и так давно мертвы.

— Хорошие слова! — Холлисток кивнул, указав на нее сигарой.