Приевшаяся история (СИ)

Когда мы вышли и присели на склоне зеленеющего холма, не потрудившись убрать за собой, на ее щеках стали видны дорожки слез. Крупные капли продолжали сами собой нарастать на ресницах и скатываться в тишине. Ворона гордо вздернула клюв, глянув искоса, не пытаясь привлечь меня для успокоения. Но и я не нуждался в приглашении. Ага! Не на того нарвалась!

Я прижал ее, не давая дышать. Спрятал в себе, окутал и отгородил от самих грустных мыслей. Свобода. Она всегда чувствуется несколько болезненно. Другое дело, что я терплю любую боль.

========== Удивительное рядом ==========

Вот ведь странное дело: столько лет люди бьются, ищут смысл жизни, — а надо просто радоваться и все!

(Фэнни Флэгг «Рай где-то рядом»)

Время очень редко штука растяжимая. Значительно чаще оно имеет свойства сжимающейся пружины. А уж когда выстрелит, мало не покажется!

Марийка в очередной раз показала высший класс собранности. Ее перестали сотрясать беззвучные рыдания. Леди шумно высморкалась в мой платок и глянула на аккуратные наручные часики. Как кстати!

— Сколько времени мы потратили на визит?

Я волен был выбирать любую формулировку. Злодей был освобожден от оков бренной плоти, оплакан и, будем надеяться, упокоится с миром.

— Ты не поверишь, около сорока минут вместе с подъемом к дому. Наш трансгрессионный след отлавливать не станут. Я предлагаю отправиться туда, куда мы действительно могли приехать.

Я вновь повиновался, увлекаемый в вакуум трансгрессии. На холме высились настоящие, а не замаскированные руины Вышеградской крепости. Немного послонявшись по достопримечательностям средневекового городка, в котором на нас могли в свое время как надеяться, так равно и предать огню за ведьмовство, хлебнули духа его волшебства. Далее наш маскировочный путь лежал пешком. Совсем не утомительно, через поля и лес, скорее по ровной местности –холмистая оставалась по другую сторону реки.

На исполинской поляне, укрытой от постороннего взгляда естественным способом: несколько углубленным положением относительно остального уровня земли и грядой почти полностью сгладившихся древних гор, – располагалось прекрасно оснащенное поле для квиддича.

— Это центральный стадион всей Венгрии. По мировой классификации на двенадцатом месте по степени защищенности! — не без гордости вещала мадьярка.

Наши действия были как кощунственны и отталкивающи, так и умны, расчетливы. Некоторое количество народа могло свидетельствовать при случае, что видело нас именно здесь. На вооружении у нас, как у преступников со стажем, всегда была возможность чистки памяти.

Матчи в теплое время года проводились на регулярной основе. Время следующего близилось. Но мы еще немного прогулялись, купив по пирожку с ливером (есть хотелось со страшной силой) и флажку. Марийка рассказала мне, как полному профану в квиддиче, что лучшей командой Венгрии являются «Вышеградские воробьи». Мы купили билеты и присели на трибуны, наслаждаясь легким весенним ветерком, свежестью воздуха и захватывающей игрой. Не болгары, конечно, но колорит квиддича Восточной Европы ни с чем не спутаешь.

Виртуозные летуны проносились перед глазами, выделывая всевозможные финты. А от комментариев в самое ухо мурашки дружно топали по спине.

— А я не летаю… на метле…

В ответ она округлила глаза и ухватила меня за руку, давая понять, что мое свободное время отныне занято.

Но я ведь не говорю, что не летаю вообще. Способность к подвижной самолевитации с некоторым ускорением и присущими действу спецэффектами вызывает неприятные ассоциации. Предмет это темный, не имеющий ничего общего с распространенным левикорпусом, являющимся ничем иным, как детской забавой.

Номерок в частной гостинице открывал чудесный вид с маленького балкончика на цветущий палисадник. Вечерело, воздух немного посвежел. Но мы не спешили закрывать деревянные ставни и распахнутые настежь створки окна. Тем более я мог обнимать любимую, трансфигурировавшую простынь в широкую сорочку до пят с рукавами. Странное дизайнерское детище съезжало с одного плеча, обнажая его острые косточки.

— Думаешь остаться?..

В искусстве задавать трудные вопросы нет ничего сложного. Надо только самому быть готовым к любому ответу. Не то чтобы в жизни не хватало элемента драмы. Мы не на ярмарочной площади познакомились и почувствовали все, что нас теперь объединяло. Не хотелось просто, чтобы оставались недомолвки и планы «Б» на личную жизнь.

Я почувствовал, как ее тело еще немного потяжелело. Она совсем облокотилась, неподвижно устроив руки поверх моих. В этом положении мы были вновь конгломератом, неразделимой субстанцией. Горазда она была находить верные ответы, не состоящие порой из слов. Но Марийка заговорила тихо и сдержано: